Борьба за Дарданеллы

На вышележащих высотах у турок всегда была хорошая питьевая вода, но на плацдарме мыса Хеллес, за исключением одного-двух источников в ущелье Гулли, колодцев не было. Воду приходилось доставлять морем за 700 миль из Нила в Египте, перекачивать на берег и перевозить к линии фронта. Иногда солдатский рацион снижался до трети галлона (1,5 литра) воды в день на все нужды. А в АНЗАК было даже хуже, людям приходилось выпаривать соленую морскую воду.

В конечном итоге все эти неудобства были не столь велики, и солдаты к ним привыкли. Но к чему было невозможно привыкнуть, это к мухам. Они начали плодиться в мае. В июне их была тьма-тьмущая, и эта тьма так обволакивала и была столь назойливой, что часто казалась более ужасной, чем сама война. Мухи питались незахороненными трупами на ничейной земле и в туалетах, на мусорных свалках и на продуктовых складах обеих армий. Никто не мог от них ускользнуть даже с наступлением ночи. Нельзя было открыть банку консервов, чтобы не оказаться покрытым толстым слоем извивающихся насекомых. Их ели вместе с пищей и проглатывали с водой. Можно было на ночь обжечь пламенем стены и потолок в блиндаже, но наутро появлялись их новые орды. Приходилось мыть лицо и бриться с мухами, сидящими на лице и руках и глазах, и даже для самых огрубевших солдат было очевидно, что эти мухи часто распухали, питаясь кровью падших животных и людей. Противомоскитные сетки были почти не знакомы, и самое ценное, что могло быть у солдата, это небольшой кусок муслиновой вуали, которой он мог прикрыть лицо во время еды или сна. Чтобы спастись от мух, некоторые солдаты приспособились писать письма домой по ночам в темноте своих блиндажей.

Начиная с июня в армии стала распространяться дизентерия, и скоро каждый солдат оказался зараженным[20]. Многие из солдат переносили болезнь на ногах, но некоторые скоро стали слишком слабы, чтобы даже добраться до туалета, и в июле, когда каждую неделю эвакуировали одну тысячу человек, заболевание стало значительно более деструктивным, чем сама битва. Помимо неудобства и недовольства собой, оно создает всепобеждающую вялость. «Она вызывает во мне, — писал Гамильтон, — отчаянное желание лечь и ничего не делать, оставаться в неподвижности... и это было, как мне кажется, причиной, почему грекам понадобилось десять долгих лет, чтобы взять Трою».

Несомненно, мухи были главными разносчиками заразы, но и питание внесло свою лепту: соленые и жирные мясные консервы, отсутствие каких-либо зеленых овощей. Армейских столовых более поздних кампаний в Галлиполи еще не было, и у солдат не было никаких возможностей купить мелкие предметы роскоши, чтобы как-то разнообразить свою диету. Через длинные интервалы выдавались небольшие порции рома, очень редко солдаты получали яйца или, скажем, посылки из дому или даже свежую рыбу (которую глушили в море ручными гранатами), но в остальном это было однообразное меню из чая без молока, мясных консервов и сливово-яблочного джема.

К этому времени медицинская служба почти развалилась. Ее организация исходила из того принципа, что госпитали должны создаваться на полуострове вскоре после первого десанта, но, когда это не удалось, в спешном порядке построили базу под тентом на острове Лемнос, а тяжелораненых отправляли в Египет, на Мальту и даже в Англию. Скоро Лемнос оказался переполнен все поступающими ранеными, и не хватало кораблей, чтобы справиться с этим потоком.

И вот в июне доктора столкнулись с серьезной эпидемией дизентерии в армии. «Что ж, от этого не умрешь», — появилась ходовая фраза. Но солдаты все-таки умирали, а их тела просто зашивали в одеяла и хоронили на ближайшем кладбище. Огромное большинство выживших страшно мучились, и временами беспрерывно. Повозки на лошадях с больными и ранеными, стукаясь о камни, спускались к берегу, а там проходили часы ожидания на лихтерах под палящим солнцем перед тем, как их наконец увозили. На островах условия были ненамного лучше. На Лемносе больные лежали на земле в своих плотных плисовых брюках, а над ними роились мухи. Противомоскитных сеток не было, а часто и кроватей и даже пижам.

Не было в Галлиполи и квалифицированных стоматологов. Если у человека появлялась зубная боль или ломался зуб от бисквитов (что случалось достаточно часто), ему приходилось терпеть ее, пока мог, если только ему не повезет найти какого-нибудь санитара из госпиталя, который ему поможет на скорую руку.

Подобные вещи начали вызывать растущее недовольство в армии. «Солдаты серьезно устали, — писал Обри Герберт. — Они не столь же покорны, как их десять тысяч братьев-монахов там, на горе Атос».