Борьба за Дарданеллы

Весь долгий день солдаты молча занимались последними приготовлениями. В туннель под турецкими окопами у подножия Чунук-Баира была заложена тонна взрывчатки и подготовлена к детонации. На грунте были разбросаны обычные мины и мины-ловушки, а чтобы в последнюю ночь на них не подорвались свои же солдаты, от окопов до берега мукой, солью и сахаром были размечены белые линии. Жесткий пол в окопах был специально разрыхлен пиками, чтобы заглушить шумы последнего отхода, а в местах, ближайших к турецким траншеям, на землю были положены разорванные одеяла.

АНЗАК являл собой проблему фантастической сложности. В некоторых местах британские окопы были в каких-то десяти метрах от турок. И все-таки каким-то образом солдатам удалось бесшумно выбраться из них и спуститься к берегу, не дав врагу повода заподозрить что-либо. Было придумано устройство для автоматической стрельбы из винтовки без участия человека. Это было изобретение, основанное на использовании двух керосиновых емкостей. Верхняя банка заполнялась водой, которая капала через отверстие в дне в пустую нижнюю банку. Как только нижняя банка наполнялась водой до достаточного уровня, она перевешивала, тянула за шнур, привязанный к курку, и винтовка начинала стрелять. Существовало несколько версий этого устройства: вместо воды кое-кто предпочитал применять бикфордовы шнуры и свечи, которые прогорали и освобождали давление на курок. Но принцип оставался единым, и полагали, что эпизодическая стрельба будет раздаваться еще полчаса или более после ухода последних частей. Таким образом, считалось, что все это даст хотя бы шанс уйти без потерь.

В субботу солдаты занимались подготовкой этих устройств. В ту ночь еще 20 000 человек сползли к берегу в Сувле и секторе АНЗАК и отплыли.

Утром в воскресенье турки организовали более интенсивный, чем обычно, обстрел побережья, используя новые снаряды, доставленные из Германии через территорию Болгарии. Флот и остававшиеся на берегу британские пушки ответили. Напряжение было невыносимым, и в течение дня оно все нарастало. Теперь наконец эти последние 20 000 солдат вернулись к тем же условиям, в которых они были в первых десантах в апреле. Генералы и адмиралы уже ничем им помочь не могли. Как и в первый день, они оказались в тупике, когда никто не знал, что же произойдет, когда воля одного-единственного солдата могла или всех погубить, или всех спасти. Они спокойно ждали. Многие в последний раз сходили к могилам своих друзей и поставили на них новые кресты, выложили короткие линии из камней и разровняли землю. Их волновало больше всего то, что они покидают своих друзей, и нечто большее, чем сентиментальность, побудило одного солдата сказать своему офицеру: «Надеюсь, они не услышат, как мы будем уходить к берегу».

На берегу в ожидании находился медицинский персонал. Им полагалось оставаться с тяжелоранеными, и было подготовлено письмо на французском, адресованное главнокомандующему противника с просьбой разрешить на следующий день британскому госпитальному судну забрать их. Но пока никто не был уверен, как оно будет принято, да и вообще ни в чем не было уверенности. Люди действовали на свой страх и риск.

В полдень в местах стоянок лошадей солдаты перерезали глотки животным, которых нельзя было забрать с собой. Другие выбросили в море пять миллионов патронов вместе с двадцатью тысячами дневных рационов в деревянных ящиках. Третьи создавали вид, что армия по-прежнему здесь со своими десятками тысяч солдат, и гоняли телеги — последняя бессмысленная езда в пустоте. Бёдвуд с Кейсом в последний раз пришли на берег и ушли. Там, на фронте, последние остававшиеся солдаты, державшие оборону (в некоторых местах их было десяток на тысячу турок), переползали из одной ямы в другую, продолжая стрелять, наполняя банки водой и изо всех сил создавая видимость войск. Некоторые из них оставляли продукты в своих блиндажах для турок, когда те придут. Но большинство предпочитали разрушать свои жилища, которые они выкопали и с таким старанием обустраивали.

Наконец в пять часов день закончился, и появилась влажная луна, задернутая покрывалом облаков и сопровождаемая ползущим туманом. Заморосил мелкий дождь. На фронте воцарилась почти абсолютная тишина, изредка нарушаемая треском винтовочных выстрелов да отдаленной канонадой на Хеллесе. Первыми должны были уходить солдаты с флангов и из тыла. Каждый, покидая окопы, в последний раз стрелял из своей винтовки, становился в строй и спускался вниз к берегу вдоль белых линий. Солдаты группами по четыреста человек спускались с гор, а внизу их ожидали суда. Каждый перед посадкой должен был взять принесенные с собой две ручные гранаты и молча бросить их в море.