Борьба за любовь

Юлона была невероятно слаба и испуганна. Но, увидев нас с Касиян, она все же едва заметно улыбнулась и вздохнула с облегчением. А вот служащего тайной канцелярии наш визит не обрадовал.

— Ваше величество, — склонил он голову, — не могли бы вы подождать еще немного? Мы еще не закончили.

— Нет, допрос окончен, — холодно ответила я. — Мы забираем заключенную.

— Не имею права отпустить, — как болванчик, отчеканил мужчина.

— Что? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Немедленно освободить! — кивнула на ремни, фиксирующие руки и ноги пленницы на подлокотниках и ножках прикрепленного скобами к полу металлического стула.

Когда истязатель начал выполнять мой приказ, тошнотворная вонь пота и мочи смешалась с запахом крови от истертых запястий и лодыжек, и мне стало дурно. Нет, я не была неженкой и знала, как пахнет страх, но видеть свою подругу, ту, с кем делила кров и слезы, в таком состоянии было поистине больно. А ведь она была виновата лишь в том, что оказалась слабее остальных. Слабость была в ее крови. Малодушные родители побоялись оказаться за порогом нищеты и продали ее. Но даже они не отдали девочку в работный дом или в грязный квартал, надеясь, что дают своему ребенку шанс на лучшую жизнь. Только они не знали, в чем заключается смысл обучения в Пансионе искусных фавориток, и не учли того, что девочка была слишком ранима и слаба для уготованной ей роли. Но они получили свое наказание, ведь после срыва и неудавшейся по моей вине попытки внедрения в Наминай их известили о смерти дочери. И все договоренности относительно снижения налогов были аннулированы. Они потеряли и ребенка и выгоду.

Но я обязана спасти ее! Я не имела права потерять эту испуганную, измученную играми Немии и Эмани девушку, которая так и не познала счастья в своей серой жизни, из-за слабости родных лишенной смысла.

Мы с Ян подхватили слабо постанывающую подругу под руки и вывели из камеры.

— Потерпи, скоро станет легче, — шептала я, пока мы шли по сумрачным подвальным коридорам.

— Простите меня, — едва шевеля пересохшими губами, прохрипела Юлона.

— Ты ни в чем не виновата, — заверила я ее, проигнорировав удивленный взгляд Касиян.

Да, Юл предала нас, но разве мы сделали хоть что-то, чтобы предотвратить этот поступок? Мы просто притворились, что ее нет, когда она проявила слабость и была сослана в монастырь. Я притворилась, что ее нет. И даже после заключения Немии не сделала ничего, чтобы помочь подруге, малодушно подумав, что ей будет лучше остаться за серыми стенами монастыря, если она сама так решила.

Мы привели Юлону в мои покои и уложили на кровать. После чего я приказала позвать всех фрейлин и лекаря, а сама сидела рядом с девушкой и не выпускала ее холодной, слабой руки из своих дрожащих пальцев.

Когда пришли подруги по пансиону и придворный лекарь, началась такая суматоха, что мне оставалось только наблюдать со стороны, как Юлону моют, переодевают и лечат. Спустя полчаса — чистая, переодетая в обычное платье и вылеченная, она уже искренне улыбалась, сидя за столом, и с невероятной скоростью поглощала принесенный по моему приказу обед.

Подруги вздыхали и с умилением смотрели на нее, но я видела, как они напряжены. Фрейлины не доверяли Юл, и я не могла их за это винить.

Когда обед был закончен и все в ожидании обратили свои взоры на меня, я поблагодарила их за помощь и отпустила, пообещав позже все объяснить. Лишь Касиян отказалась уйти, зная, что нам предстоит поездка в монастырь, и сгорая от любопытства — с какой же целью.

Рондай все это время терпеливо ждал в кабинете, а когда мы явились за ним, начал ворчать, что ему пришлось наводить порядок.

— Не знаю, что вы тут делали, но я от скуки даже кресла и диван на места поставил. А вот отчистить чернила от двери не вышло, магия здесь как-то не так работает, — посетовал он.

Только после этих слов я обратила внимание на то, что на двери красуется огромная клякса с подтеками, и стены рядом с ней тоже забрызганы чернилами. Осколки чернильницы были аккуратно сложены в углу за дверью.

Да, Карай был очень расстроен, когда я оставила его одного.

— Извини, что заставили тебя ждать, но теперь мы готовы отправиться в монастырь, — произнесла виновато.

Глупо, но я чувствовала свою вину за беспорядок, который учинил мой муж.

— В монастырь? — испуганно переспросила Юлона. — Я не хочу туда, я боюсь!

— Не бойся, ее там больше нет. Она сейчас очень далеко отсюда, — постаралась успокоить я девушку.

— Нет! Я отказываюсь! Верните меня в камеру! Я не вернусь туда! — впадая в истерику, кричала Юл.

— Разве ты не хочешь искупить свою вину? — резко одернула ее Касиян, и Юлона смолкла.

— Мы будем рядом и не дадим тебя в обиду, — заверила я ее. — Этот мужчина, — указала на Рони, — сильный маг и очень талантливый ученый, он сможет защитить всех нас.

Рондай гордо распрямил плечи и попытался пригладить вечно растрепанные волосы, что вызвало улыбку даже у испуганной Юл. Мы же с Ян усиленно старались подавить смех. Впрочем, возгордившийся великий маг и ученый этого даже не заметил.