Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота

Европа конца эпохи миоцена была изобильна. Бoльшая часть материка была покрыта степями, по которым кочевали огромные стада примитивных лошадей-гиппарионов, в честь которых вся фауна названа гиппарионовой. Странные жирафы и свиньи, архаичные слоны и носороги, саблезубые тигры и медведи – буйство субтропической жизни в канун череды ледниковых периодов впечатляет.

Но по краям этого суперсафари лежали заповедники совсем иного рода. Средиземное море тянулось вплоть до Каспийского и Аральского, а на юго-востоке широко соединялось с огромным Персидским заливом. На его лазурной глади покоились многочисленные острова, каждый из которых был своим собственным миром.

Одним из таких миров была область Маремма в юго-западной Тоскане в Центральной Италии и на Сардинии. Возможно, это был даже не один остров, а целый архипелаг, но с маленькими проливами, через которые животные могли иногда перебираться. От материка же вся область была надёжно отгорожена непроницаемыми барьерами. Мы знаем об этом благодаря исследованию ископаемых фаун.

Фауны Мареммы – потомки былого великолепия после массового вымирания 9,6 млн л.н. – делятся на пять стадий. В первой из них (8,3–8,7 млн л.н.) присутствовала общеевропейская мышь Hurzelerimys vireti, но абсолютно преобладали эндемичные виды, то есть такие, которые встречались только тут и нигде больше. Во вторую стадию (8,1–8,3 млн л.н.) к уже имеющимся добавились африканские антилопы и жирафы, которые мгновенно преобразились на новый лад. В третью стадию (6,7–7,1 млн л.н.) в дополнение к предыдущим видам появились европейские свиньи, но опять резко обособились, так что фауна вновь совершенно уникальна. В четвёртой фазе (6,0–6,7 млн л.н.) фауна резко заместилась: все предыдущие существа полностью исчезли, а их место заняли общеевропейские виды того времени. В пятой фазе (5,5–6,0 млн л.н.) фауна потихоньку менялась, но осталась в целом такой же обычной европейской.

Костяк фауны Мареммы составляют грызуны и копытные. Среди первых преобладали хомяки и мыши, питавшиеся какими-то сухими травами, а вместе с ними по склонам суетились пищухи – родственники зайцев. По деревьям лазали сони, причём интригует один огромный моляр, принадлежавший гигантскому виду, – хороший показатель островной фауны. На островах, как известно, большие виды часто становятся карликовыми, а мелкие вырастают до гигантских размеров. Правда, как раз «карликовые» животные в Маремме не были какими-то чересчур уж крошечными: маленькая антилопа-прыгун Tyrrhenotragus gracillimus, Turritragus casteanensis размером с газель, газель Etruria viallii; жираф Umbrotherium azzarolii тоже был невелик, в полтора-два раза скромнее синхронных родственников с материка. Антилопы Maremmia haupti и M. lorenzi были по внешнему виду очень похожи на современных конгони или топи, разве чуть меньше; отличала их такая нестандартная для копытных особенность, как непрерывный рост резцов (эта «грызунячья» черта встречалась только у столь же необычного ископаемого козла с Балеарских островов Myotragus balearicus и ныне есть у викуньи Vicugna vicugna). Появившиеся в последний этап фауны Мареммы свиньи Eumaiochoerus etruscus были вполне стандартными.

Саблезубый тигр Machairodus

Жирафы Umbrotherium azzarolii

Странность фауны Мареммы – отсутствие крупных хищников. Конечно, кое-кто да был: крокодил Crocodilus bambolii, эндемичные выдры Tyrrhenolutra helbingi, Paludolutra maremmana и Paludolutra campanii, куница Mustela majori, а также медведь Indarctos pundjabiensis anthracitis (первоначально описанный как Hyaenarctos anthracitis) с необычными для медведей растительноядными, совсем не острыми зубами, так что не факт, что его вообще стоит заносить в список хищников.

И вот в таких тепличных условиях жила обезьяна Oreopithecus bambolii – человекообразная обезьяна, то есть наша ближайшая родня. Останки ореопитеков известны из первых трёх – эндемичных – стадий фауны Мареммы в ряде местонахождений Тосканы и Сардинии, но самая эффектная находка, без сомнения, скелет самца подростка в лигнитовой плите в Баччинелло.