Борьба за огонь

Нао встал на ноги. Гав высунул голову вслед за ним, но молодой воин, поднимаясь с земли, сделал неосторожное движение, и тигрица тотчас же повернула голову на шум. Удивленная, она не сразу напала на них, так что и Нам успел присоединиться к своим спутникам. Только тогда, издав призывный рев, тигрица вскочила на ноги и не спеша двинулась к ним, уверенная, что людям не удастся ускользнуть.

Охотники между тем подняли копья. Нам первым должен был бросить свое, а за ним – Гав. Оба целились в лапы. Сын Тополя выждал удобный момент, и его копье, просвистев в воздухе, вонзилось в предплечье хищницы.

Тигрица как будто даже не почувствовала боли – то ли расстояние ослабило силу удара, то ли прицел был неверным и острие только скользнуло по шкуре. Она зарычала и поползла быстрей.

Гав в свою очередь бросил копье, но тигрица отскочила в сторону, и копье пролетело мимо, не задев ее. Настала очередь Нао. Он подождал, пока тигрица приблизилась на двадцать локтей, и только тогда с силой метнул копье. Оно впилось в затылок зверя, но не остановило его.

Сделав огромный скачок, тигрица, как вихрь, налетела на людей. Гав покатился по земле, опрокинутый ударом когтистой лапы. Но тяжелая палица Нао описала в воздухе круг и с размаху перебила лапу хищнице. Тигрица завыла от боли и поджала сломанную лапу. Нам кинул в нее дротик. Молниеносно обернувшись к нему, тигрица сильным ударом свалила юношу на землю и, встав на задние лапы, хотела подмять под себя Нао. Чудовищная пасть обдала лицо воина жарким и зловонным дыханием, острые когти рванули его плечо… Палица еще раз поднялась и опустилась со страшной силой, и зверь снова завыл от нестерпимой боли: Нао перебил ему вторую лапу.

Потеряв равновесие, тигрица зашаталась, но палица Нао не знала ни секунды отдыха и беспощадно долбила зверя по спине, по голове, по лапам до тех пор, пока он не свалился в траву.

Нао легко мог добить тигрицу, если бы его не тревожили раны его спутников. Гав успел подняться на ноги; грудь его была обагрена кровью, хлеставшей из трех рваных ран, нанесенных чудовищными когтями. Нам лежал неподвижно. Хотя раны его казались легкими, у него так болели от ушиба грудь и поясница, что он не мог подняться с места. Юноша едва нашел в себе силы чуть слышным голосом отвечать на вопросы Нао.

– Может ли Гав дойти до реки? – спросил сын Леопарда.

– Гав дойдет до реки, – прошептал молодой воин.

Нао опустился на траву и прижал ухо к земле. Затем, поднявшись, долго нюхал воздух. Ничто не выдавало близости пещерного льва… Нао поднял Нама на руки и понес его к реке.

Достигнув берега, он помог Гаву напиться, утолил свою жажду и напоил Нама, пригоршнями вливая ему воду в рот. Затем он направился обратно к убежищу, прижимая к груди Нама и поддерживая шатающегося Гава.

Уламры не умели лечить раны. Они только прикрывали пораженные места листьями ароматических растений, руководствуясь в выборе этих растений скорее животным, чем человеческим инстинктом.

Нао снова вышел из убежища за листьями ивы и мяты и, растерев их руками, приложил к груди Гава. Кровь чуть сочилась теперь из ран, и ничто не давало повода предполагать, что они опасны для жизни юноши.

Нам очнулся от забытья, однако все еще не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Желая ободрить юношей, Нао сказал:

– Сын Тополя и сын Сайги сражались мужественно. Уламры узнают, что Нам и Гав – храбрецы!

Щеки молодых воинов зарделись от похвалы вождя.

– Нао победил тигрицу! – пролепетал прерывающимся голосом Гав. – Он сразил ее, как сразил раньше серого медведя!

– Нет воина сильнее Нао! – восторженно подтвердил Нам.

Сын Леопарда ласково посмотрел на своих молодых спутников и сказал с уверенностью, пробудившей в сердцах обоих раненых надежду на будущее:

– Мы вернем племени Огонь! – И, поднявшись с места, добавил: – Пещерный лев еще далеко… Нао пойдет на охоту.

Проходя мимо тигрицы, Нао остановился. Она была жива, и глаза ее ярко блестели. Раны на боках и спине были легкими, но перебитые лапы должны были срастись не скоро.

Тигрица пристально следила за каждым движением уламра. Он остановился возле побежденной хищницы и, будучи убежден, что ей свойственны те же чувства, что и человеку, крикнул:

– Нао перебил тигрице обе лапы! Теперь она слабей волчицы!

Тигрица ответила ему глухим ворчаньем, исполненным страха и злобы, и попыталась приподняться.

Тогда Нао, погрозив ей палицей, сказал:

– Нао может убить тигрицу, если захочет. Но тигрица не в силах причинить вреда Нао!

Послышался какой-то неясный шум. Нао пригнулся и пополз в высокой траве. Показалось стадо ланей, преследуемое еще не видимыми собаками; их лай доносился издалека. Почуяв запах тигрицы, лани метнулись к реке, но дротик Нао просвистел в воздухе, и одна лань, раненная в бок, свалилась в воду.

Нао быстро подплыл к ней и, вытащив на берег, прикончил ударом палицы. Затем, взвалив добычу на плечо, бегом возвратился в убежище – он чуял приближение опасности… Действительно, не успел он проскользнуть между валунами, как на опушке леса показался пещерный лев.

Глава шестая Бегство