Борьба за огонь

Тигр зарычал во второй раз. И раз медведь был к нему ближе других, то был обязан уступить добычу. Его охватила та сокрушительная ярость, что буквально рвется из груди, и только тогда медведь догадался, что ему угрожают. Он оторвался от пиршества и повернул к тигру окровавленную морду. Его крошечные тусклые глазки терялись в густой шерсти и казались совсем жалкими в сравнении с огромными огненными зрачками врага. Но ростом медведь превосходил гигантскую кошку.

Поднявшись на толстые лапы, грузно переваливая массивное тело, хищник ответил на рев тигра утробным рычанием, и в его рычании, унаследованном от далеких гневливых предков, прозвучало такое бешенство, что согнулись папоротники. Но перед схваткой враги обнюхали друг друга, и оба поняли, насколько силен противник.

Все кошачьи осторожны: тигр отполз в сторону, чтобы напасть сбоку. Медведь не стал выжидать и ринулся вперед. Тигр выпустил когти, но не смог остановить огромную волосатую тушу, летевшую на него метеором. Зубы, когти и лапы сцепились, по шкурам полилась кровь.

Медведь повалил тигра, тот покатился по земле и сшиб медведя с ног, оба сплелись в огромный ком, откуда показывалась то морда, то когти, то раздавался хриплый рык. Тигру удалось вырваться; медведь попытался зацепить его снова, и они замерли друг перед другом, красные от потоков крови из многочисленных ран, полностью осознавая мощь противника. Возможно, они колебались, желая остановить поединок. Но боль, ненависть и жажда мести заставили их тела снова ринуться в бой.

Тигр рухнул, медведь вонзил зубы в его плоть, но и сам остался с прокушенной висящей лапой. Захрустели кости; тигр попытался прокусить врагу вторую лапу; медведь схватил его клыками за горло, продырявил насквозь и стал рвать на куски.

Когда гигантская кошка упала бездыханной, медведь, пошатываясь, поднялся, издал болезненный стон, но, обессилев от потери крови, рухнул на землю. Тогда зловеще и радостно завыли шакалы, волки и гиены, а из травы, кустов и соседнего леса потянулись слабосильные звери – пожиратели падали, следившие за поединком.

Все пришло в движение – зрачки, лапы, морды, вся скрытая, незатихающая жизнь, и вот уже грозный хищник, один лишь запах которого обращал в бегство, был обнюхан жадными ноздрями, искусан мелкими зубами и в свою очередь превратился в добычу.

Хелгвор угадывал сквозь кустарники и высокие папоротники появление гиен, волков, шакалов и мелких хищников. Ветерок одновременно доносил мирный аромат растений и зловонный запах зверей. Человек слышал рычание серого медведя и рев тигра, затем – долгая тишина, в которой вздохи перемежались тихим зовом или короткой жалобой.

Кто победил? Или оба ранены и отказались от борьбы? Хелгвор полагал, что кто-то из двоих остался возле стены и опасность будет угрожать им всю ночь и весь следующий день.

Случалось, его племя охотилось на больших кошек: как-то Хелгвор стрелой, топором и дубиной убил льва – но этого льва, с продырявленной грудью, растерзали за несколько часов. И если бы Хелгвор был в саванне один, его бы тоже сожрали дикие звери. Он все помнил. Чувствуя полное изнеможение, он боялся, что не сумеет достойно драться. Еще недолго волк рычал, а собака глубоко вдыхала воздух. Наконец они легли и заснули.

Глава седьмая Наступление дня

Хелгвор еще спал, когда занялся день. Усевшись возле догоревшего костра, Хьолг задремал.

На деревьях и на земле царила радость. Всякий раз кажется, что ночь будет вечной, потому что вокруг рыщет смерть и слабые боятся оказаться во чреве сильного… И когда тьма побеждена, надежда не знает границ, птицы щебечут во все горло, славя спасительное солнце.

Хьолг осторожно коснулся руки Хелгвора. Тот рывком вскочил: как зверь, он всегда был настороже и уже держал в руках дубину.

– Глаза Хьолга устали видеть, а уши – слышать! – сказал ребенок.

– Хьолг может спать, – ответил воин.

Огромное солнце струило янтарный свет сквозь ветви деревьев: оно растопило туман, и ветерок разгонял его теперь по верхушкам деревьев. Бойня закончилась, от тзоха и тигра остались лишь кости, плоть исчезла, но медведь еще был жив и мог напасть в любую минуту.

Хелгвор вдыхал свежий, живительный воздух, его молодое тело ликовало от счастья, победа наполняла неиссякаемой силой. Взглянув на женщин и ребенка, он сперва решил, что Амхао мертва, но заметил, как ее грудь слегка вздымается и опускается. Глаава, ослабевшая от потери крови, дремала рядом.

Волк и собака, проснувшись от голода, обратили к Хелгвору доверчивые взоры: они получили свою порцию вяленого мяса, и, разведя костер, оугмар приготовил еду людям.

Волшебная энергия пищи усиливала радость жизни и тихую нежность в душе воина: эти женщины и дети, волк и собака, спасенные его отвагой и его руками, казались ему продолжением его самого.