Борьба за свободу (ЛП)

Я познакомил ее с цифровым видеомагнитофоном, продемонстрировав, как записать весь сезон, чтобы она могла смотреть его, когда захочет. Она наградила меня сияющей улыбкой, которую я почувствовал даже в кончиках пальцев. Ее сверкающие глаза загорелись, как будто я дал ей ключи от Ламборджини. Тот факт, что я мог заставить ее светиться, наполнил меня большей гордостью, чем победа в моем первом бою. Я провел остаток ночи, чтобы выяснить способы, как заработать эту улыбку снова.

— Щекотно, — шепчет она со смешком, пока останавливает мою руку на ее животе.

— Доброе утро. — Я испытываю удачу и скольжу рукой по ее телу к грудной клетке, просто касаясь края ее груди.

Она резко вдыхает воздух, но затем расслабляется.

— Как спалось?

— М-м-м, действительно хорошо.

Она поворачивается ко мне лицом.

Я опираюсь на локоть, положив голову на руку, и провожу пальцами по ее ребрам, до простыни на ее талии и обратно.

Она касается моей щеки, едва задевая кончиками пальцев.

— Мне нравятся они, — шепчет она, очерчивая мои ямочки.

Я закатываю глаза.

— Что? Они милые.

Я ослышался, она не сказала это.

— Милые? Я не хочу быть милым.

Не думал, что ее хихиканье может быть приятнее, но ее хриплое утреннее хихиканье самое лучшее.

— Ну, это плохо, потому что ты милый.

Моя улыбка становится шире от комплимента. Дело не в том, что у меня никогда не было девушки, говорящей мне, что я милый, но все, что вылетает изо рта Рэйвен, имеет большее значение.

Ее взгляд перемещается на мою руку, пока она пальцем медленно проводит по моей татуировке.

— Это действительно красиво. Райан Аллен Слейд. — Она читает написанное имя. — Это дань твоему отцу?

— Да, он любил океан, поэтому я подумал, что это уместно, что крест восстает над этим.

Ее пальцы очерчивают завитки волн, затем крест на моем бицепсе, двигаясь вверх к небу и облакам. Обжигая мою кожу, ее палец скользит по узору ангелов на моей левой груди. Она смотрит на меня своими пронзительными, сонными, аквамариновыми газами и вопросительно поднимает брови.

— Кэтрин — моя мама. Бет — моя сестра.

Выпаливаю слова в спешке. Не хочу, чтобы она думала, что вытатуированные женские имена на моем теле — это прошлые любовницы.

— А зачем пустое место между ними?

Ее палец касается непомеченной кожи над сердцем, дразня близко к моему соску.

— Я сохранил его для моей будущей жены.

Она отдергивает руку, как будто обожглась, и наклоняет голову. Я проклинаю себя за испорченный момент и поворачиваюсь на спину, выставляя правую руку и указывая на огненного феникса.

— Вот эту я сделал по двум причинам. Первая — очевидна.

Мы уже говорили о том, что я из Аризоны и переехал в Лас-Вегас после окончания школы.

Она поднимает голову и кивает. Я признателен, что неловкий момент прошел.

— Вторая — после того, как умер мой отец, я был уничтожен, как будто потерял все, не только отца. Затем я начал драться и… — я замолкаю, вспоминая потерянного мальчика, которым был, сравнивая его с человеком, который я сейчас. — Это вернуло мне кое-что. Не столько возрождение, сколько изменение направления. Это дало мне цель, причину просыпаться каждый день.

Ее задумчивые глаза изучают мои, брови сосредоточенно сдвинуты вместе.

— Ты нашел способ справится с болью безопасным способом, который улучшил твою жизнь.

— Да, думаю так. Хотя иногда кажется, что это борьба нашла меня, понимаешь? Я мог пойти любой дорогой. В тюрьму за нападение или в UFL (Лига по Боям без Правил).

Она вздыхает, ложится на спину и смотрит в потолок.

— Если бы все было так просто. Это не легко сделать: овладеть и принять боль нашего прошлого, разбитое сердце, наши опасения, и использовать их во благо. Сделать нашу жизнь лучше, не на злобу, а вопреки.

Ее слова, произнесенные шепотом, никому не адресованы, и мне интересно, они были предназначены больше для меня или для нее. Я смотрю на ее профиль, пока она продолжает изучать потолочный вентилятор.

Уже не впервые, эта девушка рядом со мной сшибает меня наповал тем, что выходит из ее красивого рта. Пока я сижу, ошеломленный ее великолепием, мой разум пытается собрать воедино все, что она пережила. Быть дочерью сутенера и проститутки в Лас-Вегасе не так легко. Ее отец, похищая женщин, получал прибыль от этого, даже от матери собственной дочери. Внутри меня зарождается отвращение.

Мы лежим в тишине несколько долгих минут, я потерялся в мыслях о ней, а она просто выглядит потерянной.

Пыхтя, она поворачивает голову с милой улыбкой.

— Мне нужен кофеин.

И после она отворачивается. За эти последние несколько дней, Рэйвен открылась мне, но всегда меняла тему, когда заканчивала делиться чем-то своим. Я хочу знать о ней больше, но я разрешу установить темп.

— Ты всегда такая нахальная по утрам? — дразню я.

Мягкий розовый румянец окрашивает ее щеки, когда она зарывается головой в мою грудь. Я провожу рукой по ее спине, зарываясь в ее волосы.

— Не думаю, что я нахальна по утрам, но опять же, я прежде, никогда не спала с парнем.