Читаем Борьба за трон (сборник) полностью

— Что ж, господа, едем, — сказал тот, которого Питер выдал за лорда Молинэ. — Нам здесь больше делать нечего.

— Конечно, — раздалось несколько голосов.

— В таком случае прошу вас следовать за мною, — сказал Траффорд.

И якобиты разом вышли из комнаты, оставив Лента в полном недоумении.

— Что это значит? — спросил он Роджера.

— Не могу понять сам, — отвечал тот. — Очевидно, собрание состоится у Траффорда в более интимной обстановке. Счастье, что они прежде всего заглянули сюда.

— Траффорд — якобит и папист, но он не замешан в заговоре. Иначе мы могли бы их всех арестовать у него.

— Не советую вам этого делать. Если вы появитесь в доме Траффорда, то едва ли выйдете оттуда.

Между тем якобиты вышли на двор и, велев ожидавшим их слугам подавать лошадей, под предводительством лорда Молинэ двинулись по направлению к Экклесу. Добравшись до этой деревеньки, славившейся в те времена своими пирогами, они сделали остановку.

— Я думаю, господа, что мы славно одурачили этого негодяя! — воскликнул лорд.

— По-видимому, нам это удастся, — отвечал за всех Траффорд.

Поместье Траффорда, куда направлялась кавалькада, лежало среди прекрасного дубового леса, омываемого рекой Ирвелль. Дом был построен из черного и красного леса, как в те времена обыкновенно делалось в Ланкашире. Многие из этих домов впоследствии были срыты и уступили место новейшим зданиям, — такая участь постигла, между прочим, и дом Траффорда, — с которыми не было уже связано столько исторических воспоминаний.

Траффорды — один из древнейших римско-католических родов в Ланкашире — жили здесь еще до появления Вильгельма Завоевателя. В те времена, к которым относится наш рассказ, все представители этого рода крепко держали сторону короля Иакова и пламенно желали вернуть ему престол. Но, отличаясь спокойным темпераментом, они не принимали участия ни в каких заговорах и уклонялись от всяких поручений сверженного короля.

Однако Траффорда нельзя было назвать равнодушным к делу Иакова. Когда его друзья-якобиты обратились к нему в трудную минуту, он без колебаний дал им приют, навлекши таким образом на себя возможность судебного преследования. Прежде чем явиться, как было условлено, в гостиницу «Бычья голова» в Манчестере, все участники этой мистификации собрались у Траффорда, который не хотел уже отпустить своих гостей, когда те сделали свое дело, и настоятельно просил их переночевать у него.

Мистер Траффорд устроил отличный ужин. Настроение царило самое веселое, и гости, сидя еще за столом, чокались стаканами, как вдруг вбежали дворецкий и несколько слуг и с испугом доложили хозяину, что прибыл капитан Бридж с голландскими драгунами и требует, чтобы его немедленно впустили.

Капитана Бриджа и в этой местности знали так же хорошо, как и в окрестностях Престона, и потому его появление привело в ужас все население Траффорда.

Что было делать? Следует ли сопротивляться? На этот вопрос все гости единогласно ответили отрицательно.

Дверь отворилась, и капитан Бридж, став у хозяйского конца стола так, чтобы ему видно было всех сидевших, сказал:

— Если бы мне не удалось застать вас всех вместе, господа, то я принужден был бы ехать к каждому из вас отдельно: мне приказано вас арестовать. Мистер Лент предупредил меня, что я застану всех вас у Траффорда. Так оно и вышло. Можно, стало быть, исполнить свою обязанность, не теряя много времени.

Раздались гневные крики, и плохо пришлось бы Ленту, если бы он оказался тут.

— Итак, вы не отпускаете нас домой! — вскричало несколько голосов. — У нас есть спешные дела.

— Никак не могу позволить это, — отвечал Бридж. — Я обязан отправить вас всех отсюда прямо в Лондон. Шестеро из вас будут заключены в Тауэр — лорд Молинэ, сэр Уильям Джерард, сэр Роуланд Станлей, сэр Томас Клифтон, мистер Бартоломью Уольмслей и мистер Уильям Дикконсон. Остальные будут посажены в Ньюгетскую тюрьму.

— Мне очень грустно расставаться с моими друзьями, — сказал Траффорд. — Не позволите ли вы им, — продолжал он, обращаясь к капитану Бриджу, — по крайней мере, остаться у меня до завтра?

— С удовольствием бы исполнил ваше желание, мистер Траффорд, — отвечал Бридж, — но я подвергаюсь слишком большой ответственности.

— Вы могли бы поставить такую стражу, что никому и в голову не пришло бы бежать и вы были бы совершенно спокойны за ваших пленников.

— Нет, я должен строго исполнять свой долг.

— Вы и исполните его, если отправитесь отсюда завтра утром; а тем временем отдохнут хорошенько и ваши люди.

— Пожалуй, я согласен, — сказал Бридж, — если только завтра утром все арестованные будут доставлены мне здравы и невредимы.

— Нет, за это я поручиться не могу, — возразил Траффорд. — Я могу дать вашим людям ужин, а затем пусть они сами стерегут арестованных, как будто бы дело происходило в гостинице.

— Что ж, это справедливо, — в раздумье сказал Бридж.

— В таком случае будьте здесь как дома.

Капитан Бридж, видимо, обнаруживал гораздо больше желания остаться здесь, чем пускаться ночью в далекий путь, суливший усталость и невзгоды.

Перейти на страницу:

Все книги серии Серия исторических романов

Андрей Рублёв, инок
Андрей Рублёв, инок

1410 год. Только что над Русью пронеслась очередная татарская гроза – разорительное нашествие темника Едигея. К тому же никак не успокоятся суздальско-нижегородские князья, лишенные своих владений: наводят на русские города татар, мстят. Зреет и распря в московском княжеском роду между великим князем Василием I и его братом, удельным звенигородским владетелем Юрием Дмитриевичем. И даже неоязыческая оппозиция в гибнущей Византийской империи решает использовать Русь в своих политических интересах, которые отнюдь не совпадают с планами Москвы по собиранию русских земель.Среди этих сумятиц, заговоров, интриг и кровавых бед в городах Московского княжества работают прославленные иконописцы – монах Андрей Рублёв и Феофан Гречин. А перед московским и звенигородским князьями стоит задача – возродить сожженный татарами монастырь Сергия Радонежского, 30 лет назад благословившего Русь на борьбу с ордынцами. По княжескому заказу иконник Андрей после многих испытаний и духовных подвигов создает для Сергиевой обители свои самые известные, вершинные творения – Звенигородский чин и удивительный, небывалый прежде на Руси образ Святой Троицы.

Наталья Валерьевна Иртенина

Проза / Историческая проза

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения
Айдарский острог
Айдарский острог

Этот мир очень похож на Северо-Восток Азии в начале XVIII века: почти всё местное население уже покорилось Российской державе. Оно исправно платит ясак, предоставляет транспорт, снабжает землепроходцев едой и одеждой. Лишь таучины, обитатели арктической тундры и охотники на морского зверя, не желают признавать ничьей власти.Поэтому их дни сочтены.Кирилл мог бы радоваться: он попал в прошлое, которое так увлечённо изучал. Однако в первой же схватке он оказался на стороне «иноземцев», а значит, для своих соотечественников стал врагом. Исход всех сражений заранее известен молодому учёному, но он знает, что можно изменить ход истории в этой реальности. Вот только хватит ли сил? Хватит ли веры в привычные представления о добре и зле, если здесь жестокость не имеет границ, если здесь предательство на каждом шагу, если здесь правят бал честолюбие и корысть?

Сергей Владимирович Щепетов

Исторические приключения