Борьба за трон (сборник)

На противоположном от входа конце залы находилось большое раскрашенное деревянное Распятие, a посредине стоял налой, с которого произносились благословения перед каждой едой. В глубине залы виднелась открытая дверца в кухню, где приготовлялись скромные кушанья для монастырской трапезы.

Все хозяйственные работы исполнялись послушницами, носившими также одежду того монашеского ордена. Теперь тем временем, как послушницы приготовляли верхний стол, сестры-монахини столпились посреди залы.

Вскоре после появления принцессы в трапезную вошли придворные дамы, из которых у многих были родственницы среди монахинь. Начался обмен приветствиями. Нарядные придворные дамы смешались с толпой святых сестер в шерстяных рясах, в белых головных уборах и покрывалах, что представляло пестрое и странное зрелище.

Из мужчин только духовник и милостынник пользовались преимуществом вступать в женскую обитель, и принцесса тотчас же представила их леди-настоятельнице. Бароны, рыцари и эсквайры вынуждены были остаться на монастырском дворе. Даже пажи не удостоились разрешения войти в обитель.

Когда на верхнем столе все было готово, настоятельница предложила своей царственной гостье прохладительные напитки, но принцесса отказалась, говоря, что она желала бы побеседовать с леди Изабеллой наедине.

Тогда настоятельница подозвала к себе одну из заслуженных монахинь, которую звали сестрой Сюльпицией, и попросила ее занять ее место. Затем она покинула залу вместе с принцессой, которую провела в приемную или в говорильню[10], находившуюся на другом конце здания.

Впереди шла сестра Евдоксия, знакомая нам старейшая из монахинь. Введя ее в приемную, степенная монахиня, которую, казалось, ничто не могло вывести из невозмутимого спокойствия, немедленно удалилась.

Говорильня, где настоятельница и монашествующие сестры принимали посетителей, мало чем отличалась от обыкновенных приемных того времени. Убранство ее состояло из точеных кресел с высокими спинками, из которых одно, отличавшееся более изысканной резьбой, чем все остальные, и снабженное парчовой подушкой и бархатной подушечкой, предназначалось для леди-настоятельницы. Возле этого кресла стоял небольшой дубовый стол. Стены были покрыты тканьевой обивкой, а окно с выступом, снабженное цветными стеклами и украшенное изображением Мадонны, проливало в комнату мягкий, таинственный свет.

Как только дверь захлопнулась за сестрой Евдоксией, в обращении между настоятельницей и ее царственной гостьей произошла поразительная перемена.

До сих пор ни та, ни другая ничем не подавали повода думать, что когда-либо раньше они были знакомы между собой, но теперь сразу сделалось ясно, что они — давнишние приятельницы. С минуту они нежно смотрели друг на друга, потом обнялись и поцеловались, как сестры.

Глава VI Совет леди Изабеллы

Когда миновали первые выражения радости при встрече, леди Изабелла попросила принцессу сесть на почетное кресло, а сама поместилась против нее.

— Я уже не думала, что когда-нибудь увижу вновь вашу милость, — сказала она. — И хотя протекло уже столько лет с тех пор, как мы виделись, моя любовь к вам нисколько не уменьшилась: не проходило дня, чтобы я не думала о вас. Вы же ни разу не вспомнили обо мне и не навестили меня! — добавила она с легким укором.

— Вы знаете сами, моя милейшая Изабелла, почему я не могла посетить вас, — отвечала принцесса. — Поэтому мне незачем извиняться перед вами. Я думала, что вы довольны своим уделом. Я не ожидала найти вас так сильно изменившейся.

— Я довольна и счастлива… насколько для меня возможно счастье в этом мире, — с горечью заметила настоятельница, так как, видимо, какие-то тяжелые воспоминания вдруг нахлынули на нее. — Вы тоже испытали большое горе, но понесенная вами утрата нисколько не отразилась на вашей красоте.

— Я сама дивлюсь этому, ведь я сильно и глубоко страдала, — сказала принцесса. — Но я должна была превозмогать свою скорбь. Когда я потеряла самого благородного, самого бравого молодца и лучшего супруга, какого когда-либо имела женщина, я последовала бы вашему примеру, удалилась бы в монастырь, но меня удерживала мысль о принце, моем сыне. Я пообещала его царственному отцу, заранее предвидевшему опасность, грозящую ему на троне со стороны его честолюбивых дядей, что буду непрестанно смотреть за ним, и я сдержала слово. Только неусыпной заботливостью я сберегла молодого короля от их происков. Вы, быть может, думаете, что я пользуюсь неограниченной властью? О, нет, на деле власть моя очень незначительна. Ричард окружен любимцами да льстецами, он не всегда слушается моих советов.