Борьба за власть: Троцкий, Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов

– был принят закон СССР о «членах семей изменников Родины», так называемый ЧСИР, согласно которому родственники жертв террора арестовывались и подвергались, как правило, без дознания, следствия и суда, наказаниям, вплоть до высшей меры – расстрела. При этом жены и дети старше 15 лет осужденных или еще только арестованных мужей как минимум получали 5, 8 и более лет гулаговских мест заключения, а дети до 15 лет ссылались в спец. детские колонии.

Приведем иллюстративно три примера из многих тысяч других: после самоубийства члена Политбюро М. Томского были расстреляны его жена и два совершеннолетних сына, а третий сын был расстрелян несколько лет спустя, по достижении им 16 лет; вся семья П. Постышева, кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б), 2-го секретаря ЦК КП(б) Украины была репрессирована: жена и старший сын были расстреляны, а младший сын был приговорен к 10 годам исправительных лагерей; также была расстреляна семья заместителя наркома Наркомвода СССР – жена и сын.

Если в период 1933–1936 годов в стране было репрессировано около 1 миллиона человек, то за два следующие года – 1937–1938 – было арестовано более 5 миллионов человек, то есть за 1933–1938 годы подверглись террору более 6 млн человек, или, по численности, больше, чем весь состав Красной Армии и органов госбезопасности того времени.

К 1940 году Гулаг (главное управление лагерей НКВД СССР) имело 53 крупных тюрьмы, 425 исправительных лагерей, 50 спец. детских дома тюремно-лагерного типа. Причем, лагеря, как правило, располагались в районах с самыми суровыми климатическими условиями; заключенные мужчины использовались только на тяжелых и сверхтяжелых принудительных работах при неизбежной фактической смертности до 85 %. Живыми могли остаться только те из заключенных, которым посчастливилось попасть на вспомогательные участки или в группы обслуживания. Более того, существовала директива не допускать возвращения из лагерей заключенных по политическим обвинениям даже по истечении приговорного срока (для этого применялись повторные судилища по надуманным преступлениям прямо на месте с последующим наказанием вплоть до высшей меры – расстрела). К счастью, – и это требует отметить объективность, – в женских лагерях, расположенных в большинстве в районах с более благоприятным климатом, заключенные выполняли менее тяжкую работу и доля выживших была более высокой.

При этом, повторим, все, от лично И. В. Сталина до рядового следователя, знали, что эти люди ни в чем не виновны, что действительная оппозиция разгромлена намного раньше, а если случайно и уцелели одиночные противники режима, то они не представляют никакой опасности.

В связи с изложенным, приведем любопытные документы.