Бордель: Когда зайдёт солнце (СИ)

Разозлённый подобным поведением, он резко встал и оставил дочь, рисующую за столиком. Разговор двух девушек был моментально прерван.

— Извините, — приветливо улыбнулся одной, а вторую схватил под локоть, — Оставьте нас.

— Хорошо.

Как только парочка осталась наедине, чувствуя лишь взгляды персонала, он гневно посмотрел на темноволосую. Никакого спокойствия, один лишь гнев.

— Не веди себя, как ребёнок. Ханна и то старше тебя сейчас выглядит.

— Так давай ей купим одежду! — закатила глаза в ответ.

— Мы пришли покупать одежду тебе, и этим мы сейчас займёмся, как только ты включишь голову и хоть на минуту забудешь об обиде.

— Я не хотела всего этого.

— А я тебе даю.

— Ты же прекрасно знаешь, как я не люблю брать у тебя деньги. Ведь ты и так всё оплачиваешь. Я не с голой задницей хожу.

Стало понятно: идти на уступки она сейчас совсем не хочет, но и он, будучи спортсменом, вынослив до последнего.

— А знаешь, что я думаю по этому поводу? — он заметно выпрямился, уже зная, что сказать дальше. Она ему не откажет, — Смотри… — руки нежно легли на талию и развернули к центровому платью на манекене.

Роскошное, видно, что дорогое. А цвет… Наверное, на который она бы никогда не рискнула. Насыщенно-красный. Так ещё и ткань не просто плотная и однотонная, а покрытая сеткой из страз. Будучи девочкой скромной, Тереза вовремя подняла челюсть с пола, не веря, что он замахивается на такие вещи. Созрел вопрос:

— Куда мне это надевать? Слишком шикарно, — пролепетала уже невинно. Страшная мегера пропала, ей на смену появилась прежняя нежная Тереза.

— У тебя скоро выпускной, и это платье идеально подойдёт.

Взглядом мужчина уже указал девушке-консультанту на манекен и ожидал последующих действий. Темноволосая смущённо изучала довольно жёсткий корсет, глубокий вырез, но её это не особо смущало. Проведя столько времени с Гарри, девушка начала ценить свои формы и отмечать то, что не у всех такие есть.

— Думаешь? — серые глаза вопрошающе обратились к зелёным. Смотрела исподлобья, аккуратно так, можно даже сказать, покорно. Ей нужен ответ.

— Тереза, обижаешь. Я заплачу любые деньги за это платье, за туфли в придачу, но это только по одной причине. — Выждал театральную паузу, — Ты.

— Тогда я мерить? — прикусила нижнюю губу и заметно засмущалась.

— Вот так бы с самого начала, — быть во главе ему нравилось, и она часто, именно в подходящий момент, умела прогибать спинку. Он даже не думал, что это окажется сексуальнее, чем всякие игры, например, кошки-мышки.

Настроение поднялось не только у Терезы, но и у всех консультантов в бутике. «Верные» помощницы заметно оживились, почувствовали наконец настоящую наживу и перешли в атаку. Подносили всё подряд, что только можно. Иногда темноволосая, не зная, стоит ли пробовать, стоит ли мерить, поднимала омуты прямо на мужчину и тут же получала односложный ответ. Кивок за или против. У неё был свой вкус. Конечно, нежный, но всё-таки глубокие вырезы на груди и на спине она любила.

В главном, роскошном платье девушка появилась спустя минут десять после продолжительной атаки работниц. Дыхание спёрло у всех. Ей всегда всё шло, и это платье — не исключение. Даже без красивой причёски, с обычными распущенными локонами, без тонны косметики, ну, отлично выглядела.

— Какая ты красивая! — радостно воскликнула Ханна, только увидев Терезу. Побежала навстречу и моментально позабыла о раскрасках.

— Это ты меня вдохновила, — улыбнулась в ответ, — У тебя столько платьев, я тоже захотела. — Искренне говорила она.

— Хочу быть такой, как ты. Хочу длинные волосы… Папа! — детские капризы не заставили себя долго ждать. Шатен лишь украдкой улыбался, скрывая настоящий тайфун эмоций.

— У тебя красивые, кудрявые волосы… — пожучила головку ладошкой Тереза.

— Покрутишься? — вроде взгляд обращён к ней, и с ним она знакома, но что-то изменилось. Возможно так он показывает, насколько ему нравится?

Ничего не ответив, девушка сделала пару шагов назад и заняла центральное место в магазине. Перед ним она правда хотела покрасоваться, поэтому и закружилась медленно, заставляя платье переливаться под искусственным светом.

Пока малышка глядела на неё снизу вверх, как на что-то святое, мужчина встал с кресла — просто не выдержал расстояния в несколько метров. Протянутая рука, и она уже довольно улыбается, когда вкладывает свою. Тела прижались ближе друг к другу, а губы сами по себе решили соединиться в поцелуе. И странное чувство, что только он может влиять на неё, менять настроение по щелчку пальцев, овладевать девушкой.

— У тебя хороший вкус, — нежно улыбается темноволосая.

— Знаю, причём во всём. — Хитро проговаривает, имея в виду свой выбор: с ним не какая-нибудь другая, а именно она. Хотя… Сложно сказать. Но Тереза хочет в это верить.