Борджиа

Рагастен вздрогнул. Значит, ему хотят навязать какую-то миссию! И, похоже, это что-то особенное, потому что суверенный понтифик самолично его вербует! Фортуна явно улыбается ему! Стечение обстоятельств, благодаря счастливому случаю, позволит ему лояльно служить этому доброму старичку и в то же время спасти ту, кого он обожает!

Александр VI следил по лицу молодого человека за мыслями о самопожертвовании, вызревавшими в благородной душе. Удовлетворенный тем, что добился желаемого, он некоторое время собирался с мыслями.

– Шевалье, – сказал он наконец, – у меня есть враги… И это причиняет мне глубокую боль, потому что накануне смерти я вижу, что мои мысли не воспринимают должным образом, мои намерения извращают. Всю свою жизнь я пытался бороться с грандами, чтобы приблизиться к малым… Я пытался уменьшить власть и заносчивость князей, чтобы облегчить долю униженных и обделенных или таких, как вы, отринутых знатью из-за того, что у этих отверженных нет туго набитого кошелька. Но воплощение этих идей породило множество могучих врагов… Да пусть бы они боролись честно! Нет, они обратили против меня отравленное оружие клеветы. Они распространяют о моей жизни, о моих нравах, моих намерениях такие слухи, что мне стыдно их повторять…

Рагастен, призадумавшись, вспомнил, какого рода были эти слухи. Папу часто обвиняли в омерзительном распутстве… Говорили, что приглашение на обед к папе означает смертный приговор… С дрожью подумал он о похищении Розиты… Встреча Лукреции и Гарконио молнией промелькнула в его сознании. Он терялся в желании измерить глубину этой мрачной бездны… Как проверить, что это старик с величественным лицом может в действительности оказаться чудовищем, как он предполагал?

Александр VI продолжал:

– Слава богу, сын мой, что я смог победить большинство этих злых людей. Но они еще сильны… И все последние дни меня тревожат мысли, что враги в конце концов одержат верх.

– Отец, – воскликнул в эмоциональном порыве Чезаре, – мы умрем за вас, если потребуется… У меня есть свои недостатки, черт возьми! Да, я жесток и даже груб, но у меня, клянусь всеми дьяволами, бьется в груди сердце!

Выходка Чезаре необычайно подействовала на Рагастена. Папа бросил на сына восхищенный взгляд. И его восхищение было оправданным. Потому что восклицание Чезаре подействовало на шевалье сильнее тонко рассчитанной дипломатии папы.

– Монсиньор! – пылко поддержал Чезаре Рагастен. – В день, когда вы решитесь умереть за Его Святейшество, нас будет двое!

– Шевалье, – сразу же отреагировал Александр VI, – я собрался вам предложить куда более легкое задание. Среди моих врагов есть один, который ни за какую цену не захочет разоружиться.

Шевалье вздрогнул. Он понял, что речь пойдет о Примавере. Но он облегченно вздохнул, когда услышал продолжение папской речи.

– Этот человек переполнен чувством гордости, точнее – тщеславия… Если бы этот человек исчез, в Италии воцарился бы мир… И мы бы избежали безбожной войны, которую придется вести моему сыну Чезаре… Несчастный сын, которого я люблю отцовской любовью, но вынужден вовлечь в вихрь противоборств, он вернулся бы к мирным занятиям.

Слова понтифика так четко обрисовали Примаверу в мыслях шевалье, что он был в полуобморочном состоянии.

Стало быть, есть мужчина, судьба которого тесно переплелась с судьбой Беатриче! Теперь он уже не мог в этом сомневаться… Этот мужчина любит девушку… И в то же время он ее инстинктивно ненавидит!

– Да, – продолжал папа, – если бы этот человек исчез тем или иным образом, я уверен, что всё бы пришло в надлежащий порядок…

«Не предложит ли он мне убийство? – подумал Рагастен. – Что угодно, но только не это!..»

А папа, словно прочитав его мысли, продолжал:

– Конечно, я не желаю грешнику смерти… Я не хочу кровопролития… Речь идет о том, чтобы просто-напросто похитить его и привести сюда…

– Похитить? – удивился Рагастен.

– Должен добавить, что это похищение не вызовет серьезного сопротивления, даже при доставке человека в Рим… В сущности, этот человек сам готов сдаться, но … он находится в плену у своих друзей…

– Понимаю, святой отец… Он – ваш враг, но очень хочет стать другом…

– Вы меня поняли, шевалье! – прервал его папа. – Ну как? Вы соглашаетесь сделать то, о чем я прошу?

– Мне кажется, святой отец, что такая экспедиция будет не очень опасной… Предпочел бы выполнить более рискованное задание…