Борджиа

Рагастен пробежал две или три комнаты. Неожиданно он оказался в обширном зале, чудесной роскошью которого он недавно восхищался: в зале пиршеств. Здесь он услышал какие-то крики, шум, топот ног… Он услышал голос Лукреции.

Рагастен огляделся. Он вдруг вспомнил, как шел по следам крови ночью, когда служанка оставила его одного в этом зале. Эти следы вывели его к Тибру. Он направился в эту сторону. И в тот самый момент, когда он исчезал за дверью в глубине зала, из двери в другом конце помещения выбежала Лукреция.

– Вон он! – задыхаясь, закричала она. – Он наш!

В несколько скачков она пересекла зал. Это было ужасное преследование. Она добралась до последней комнаты как раз в тот момент, когда Рагастен плечом вышибал стеклянную дверь, выходившую на Тибр.

– Попался! Хватайте его! – завопила Лукреция.

Рагастен в ответ на эти вопли только расхохотался. Стражники в испуге остановились. Лукреция разразилась бессильными проклятиями в адрес неба, уже освещенного лучами восходящего солнца, и упала навзничь, потеряв сознание.

А Рагастен нырнул в желтые речные волны и исчез из вида.

XXIV. Продажа капитана

Рассвет только еще пробуждался, когда в дверь гостиницы «Доброго Януса» постучал мужчина, по виду – еврей. Бартоломео, хозяин гостиницы, подойдя к окну, узнал утреннего посетителя.

– Всё в порядке, спускаюсь! – сказал он.

Вскоре он приоткрыл ворота гостиницы, и еврей проскользнул во внутренний двор.

– Утро доброе, любезный Эфраим. Точно в назначенное время.

– Да, достойный Бартоломео, несмотря на то что я очень не люблю вставать в столь ранний час. Но скажите мне, почему вы заставили прийти меня в час, когда добрые люди еще сладко спят?

– Тс-с!.. Именно потому, чтобы никого не было во время сделки.

Бартоломео взял Эфраима за руку и подвел его к одному из столбов, поддерживавших террасу. К столбу было приклеено маленькое объявление.

– Прочтите это, мастер Эфраим, – сказал хозяин гостиницы.

Еврей принялся читать вполголоса. Кусок пергамента извещал, что казнь шевалье де Рагастена должна состояться в этот самый день на площади перед гостинией.

– Эфраим. Я позвал вас, чтобы продать пожитки и лошадь вместе со сбруей. Не понимаете?.. Пожитки… лошадь…

– Ну и?

– Это пожитки бандита. А лошадь принадлежала ужасному разбойнику Рагастену! Теперь вы понимаете, почему я вызвал вас так рано? Если догадаются, что я приютил этого негодяя, репутация моей гостиницы может пострадать.

– В самом деле, – еврей покачал головой.

– Вы же, достойный Эфраим, сможете с большой прибылью перепродать эти вещи и верховую лошадь. То, что они принадлежали знаменитому бандиту, как вещички, так и лошадка, только поднимет цену. Это произойдет просто по привычке людей коснуться собственными руками вещей, принадлежавших знаменитостям.

– Слуга покорный! Я не хочу привлекать к своей скромной торговле внимание судейских чиновников. Они слишком уж склонны к недоброжелательству. Продавайте сами и пожитки, и лошадь. Учитывая столь огромное любопытство, только что упомянутое, принесет вам хорошенькую прибыль…

– Да, но я боюсь! – жалобно протянул Бартоломео.

– Вы боитесь, а я нет!.

– Ну, согласитесь хотя бы взглянуть на лошадь и вещи… В цене мы сойдемся

– Вот теперь вы становитесь разумнее. Да, я, конечно, взгляну на вещи. Но предупреждаю: я ничего не знаю о владельце вещей и лошади. И ничего не хочу знать! Я рассчитаю справедливую цену, а об остальном мы говорить не будем.

– Идет!.. Начнем с вещей!

Несколько мгновений спустя Бартоломео и еврей Эфраим вели в комнате Рагастена ожесточенный торг. Но в конце концов они пришли к согласию.

– Заберите это и пойдем посмотрим лошадь.

– Нет… Оставим. Если животное мне не понравится, сделка не состоится. Зачем же нагружаться?

И они направились в конюшню.

Капитан был тут. Лошадь била землю копытом, ржала, рвалась с привязи и постоянно поворачивала голову к дверям. Бедное животное ожидало своего хозяина и, конечно, не могло понять причину его долгого отсутствия. Эфраим обошел лошадь, проверил зубы, копыта, прощупал скакательные суставы и, как знаток, восхитился великолепным пегим животным.

Наконец два приятеля договорились о цене. Эфраим вспомнил о вещах и вернулся в сопровождении Бартоломео в комнату Рагастена. И вдруг оба от удивления вскрикнули. Вещи исчезли!

– Что это значит? – спросил подозрительно еврей.

– Ничего не понимаю! – ответил задрожавший Бартоломео.

– Здесь были воры…

– Что вы!.. В гостинице еще никто не проснулся. Это какая-то магия.

– Магия, воровство или колдовство, но вы мне возвращаете всё, что я вам отдал за вещи, и удерживаете только стоимость лошади.

Сказав это, Эфраим, который в глубине души полагал, что достойный Бартоломео выкинул плохую шутку, направился, не переставая ворчать, в конюшню. Хозяин гостиницы, ошеломленный необъяснимой пропажей. Они вошли и… остановились в немом изумлении перед стойлом Капитана. Лошадь была там всего десять минут назад. Теперь и она исчезла…

Приятели глядели один на другого в смятении.