Борджиа: Дорога к Риму (СИ)

Наёмникам было, по большому-то счёту, плевать, кого именно разгонять, хватать, тащить. Про благоговение перед рясой и вовсе речи не шло, я специально старался брать такие отряды, командиры которых не было замечены в излишней и вообще религиозности. Кондотта же Винченцо Раталли и вовсе состояла не то чтобы из безбожников, но умеющих разделять понятия веры и её жрецов. То есть они могли верить в бога, но никак не в носителей креста и рясы. Это было как нельзя кстати, для моих планов, не только сегодняшних, но и вообще. Ставить лучше на тех, в ком нет и отблеска религиозного фанатизма. Сей аспект останется неизменным от и до, а то я слишком хорошо знаю, на что способны дубоголовые фанатики от авраамических религий.

Хорошо пошло! Это я про разгон толпы и выхватывание из оной её «души» - тех самых подстрекателей, которые все как один были в монашеских облачениях. Два, четыре… семь. Всем им, как следует давали по голове, после чего вязали имеющимися у любого хозяйственного наёмника верёвками и навьючивали на лошадей.

– Кляпы не забываем!

Ф-фу… Теперь, помимо гнилья, летели и камни. Солдаты то уворачивались, лишь изредка тот или иной вид метательного снаряда ударялся о броню. А вот лошади… в них и гнильё, и камни попадали куда чаще, вызывая то возмущённое, то жалобное ржание.

– Отходим… и быстро.

Приказ был явно, не зря отдан. Немалой части любителей покидать гнильё и камни ввалили душевно и по полной программе, заодно выдернув из толпы координаторов этого безобразия, но религиозный фанатизм – штука серьёзная. Без нескольких трупов или хотя бы вида крови примитивные инстинкты толпы не унять. А мы не в Риме, мы в гостях. Значит… Правильно, сваливать и быстро. Именно это мы и сделали, провожаемые воплями, камнями и попытками бежать следом. Хотя нескольких ударов, сбивающих с ног, и таранов тушами лошадей хватило, чтобы охладить пыл совсем уж увлекшихся преследованием.

– Вырвались…

– И с добычей, - поддержал Моранцу Раталли, смотря на переброшенные через лошадиные спины тела, некоторым из которых именно сейчас засовывали в рот кляпы из скомканной ткани.

– Верно. Нечего им орать, спокойствие Флоренции нарушая. Если уж хотят выразить свое неодобрение происходящим, то пусть делают это смиренным мычанием, подобающим сану и положению, - хохотнул я, потому как именно это парочка трофеев и пыталась делать. А затем уже погромче, для сопровождающих нас флорентийских стражников, добавил. – Оскорбление посланника Святого Престола, да со стороны лиц духовного звания, оно очень строго карается. Это дело церкви… в моём лице.

Говорил я это и внимательно смотрел на лица флорентийцев. Ага, нормально. Если и было какое-то неодобрение, то тщательно скрываемое. Значит, неплохо Медичи поставили отбор людей в городскую стражу, раз она не поддаётся на провокации религиозного характера. Не всё так плохо в солнечной Флоренции!

Стоп! А вот это совсем интересно. Ба, какие люди среди трофеев, вот уж не ожидал столь скорой встречи!

– Бьяджио, ты только посмотри на одного из наших пленников, - улыбаясь от всей души, крикнул я. – Это же мой старый знакомый ещё по прошлому посещению сего чудесного города. Такой же оборванный и столь же вонючий доминиканец по имени Симон. Вот уж не чаял снова свидеться, да в такой ситуации.

– Да, это и впрямь он, - подтвердила Бьянка, глядя на извивающегося Симона, что-то угрожающе мычащего сквозь кляп. - Теперь понятны гнилые овощи и камни. Но такое совпадение…

– Нити судьбы, воля творца. Называть можно по-разному, только суть от этого не поменяется. Зато теперь мне ещё сильнее хочется вдумчиво и подробно поговорить как с ним, так и с прочими подстрекателями простых флорентийцев.

Полное понимание во взгляде девушки. И вопрос от кондотьера:

– Куда тогда везти этого Симона и других?

– Придётся ко дворцу Медичи тащить, Винченцо, - вздохнул я, понимая неуместность подобного, но не находя иного варианта. – Буду просить самого Пьеро де Медичи, чтобы он позволил их день-другой подержать в подвалах, пока как следует не допрошу. Но отказать не должен, схвачены они по серьёзному обвинению. В моей власти их хоть на куски разрезать или чучела набить, по примеру короля Ферранте.

– Гр-х, - закашлялся кондотьер. – Этого вам не простят, синьор Чезаре.

– Сторонники Савонаролы и так меня ненавидят за изгнание их кумира. Хуже не станет. Вот отпусти я этих пакостников… тогда меня сочтут слабым. Поэтому вопрос лишь в виде сурового наказания, но никак не в его наличии или отсутствии.

– Вам виднее. Я кондотьер, мне привычнее военное дело, а не политика, особенно Святого Престола.

– Привыкнешь… и научишься. Иначе сложно будет понимать смысл происходящего и правильным образом реагировать.

Призадумался Раталли. Это он правильно делает. Думать и само по себе полезно, а над такими вопросами тем более. Уж коли угораздило его оказаться у меня на службе, пусть окончательно привыкает к нестандартным по местным меркам реакциям и методам достижения поставленных целей. То ли ещё будет!

***