Борис был не прав

Но прежде чем в деталях рассказать о той необычайно важной поездке к тяжелобольному Черненко, поездке в тот же больничный коттедж, где я в последний раз беседовал с Андроповым, — а возможно, в соседний, они неотличимы, да и какая в конце концов разница, — хочу напомнить о некоторых других событиях той памятной зимы.

Зима 1984/85 года стояла необычайно суровая, со снежными заносами, которые в иных регионах достигали высоты двух-трёх метров. Из-за сильных холодов и обильных снегопадов возникли большие трудности в промышленности, а особенно на транспорте. Не будет преувеличением сказать, что народное хозяйство оказалось на грани паралича. Хорошо помню обстановку тех месяцев: 54 крупные теплоэлектроцентрали, составлявшие наш главный энергетический потенциал, могли в любой день погасить котлы, на некоторых ТЭЦ загрузка углём шла буквально с колёс. На магистралях стояли сотни брошенных поездов. Двадцать две тысячи вагонов замёрзли на подъездных путях — разгрузить их не представлялось возможным из-за намертво смёрзшегося груза. В правительстве готовили страховочный вариант на случай катастрофы: предполагалось остановить, вывести из эксплуатации сотни крупнейших предприятий, потреблявших газ и мазут, чтобы обеспечить теплом и светом жилые кварталы, не допустить замерзания квартир.

Ситуация складывалась критическая, по существу речь шла о крупном стихийном бедствии, охватившем не какой-то один регион, а почти три четверти территории страны.

Политбюро ЦК КПСС и правительство принимали поистине отчаянные меры, чтобы не допустить развала энергетической системы страны, предотвратить катастрофу. При этом главная задача определилась весьма чётко: прежде всего необходимо было обеспечить бесперебойную работу железных дорог.

Члену Политбюро, зампреду Совмина СССР Г.А. Алиеву и кандидату в члены ПБ, секретарю ЦК В.И. Долгих было поручено специально заниматься проблемами, которые каждодневно ставила перед народным хозяйством необычно суровая зима. Речь шла о создании оперативного штаба, в задачу которого входила координация мер по предотвращению хозяйственного паралича и остановки железных дорог. Решением Политбюро мне было поручено возглавить эту оперативную группу.

В то время я был секретарём ЦК, то есть формально числился рангом ниже членов и кандидатов в члены Политбюро. Однако на таком поручении настоял Председатель Совета Министров СССР Н.А. Тихонов.

Николай Александрович Тихонов — личность своеобразная. Человек высокой личной культуры, он держался независимо, умел отстаивать своё мнение. Он хорошо знал сферу производства, но редко в последние годы выезжал на места.

Кроме того, самостоятельность мышления нередко переходила у Тихонова, я бы сказал, в самоцель, порой он ставил свою точку зрения выше коллективного мнения, не воспринимая разумные аргументы, — возможно, в этом проявлялся преклонный возраст. Да и в перспективу Тихонов уже не заглядывал, ограничиваясь в основном текущими делами. Общаясь с Николаем Александровичем, я частенько думал: сбросить бы ему годков эдак двадцать, был бы он хорошим Председателем Совмина. Но он пересидел свой лучший возраст в замах.

Кстати говоря, в 1989 году Тихонов прислал Горбачёву письмо, в котором вспоминал о своей позиции, занятой на заседании Политбюро в 1984 году, когда Черненко поставил вопрос о том, чтобы поручить ведение Секретариата ЦК Горбачёву. Тихонов писал, что под влиянием новых обстоятельств переосмыслил свою прежнюю точку зрения и считает, что был не прав…

Суровой зимой 1984/85 года Политбюро заслушивало наши сообщения о складывающейся на транспорте и в промышленности обстановке почти каждую неделю. И, помню, однажды Тихонов воскликнул:

— Как же получается? В Сибири самые суровые морозы, но сбоев практически не бывает! А тут крепкие морозы раз в десять лет случаются, и всё на грани паралича. Егор Кузьмич, расскажите, как вам в Сибири удавалось без такой вот лихорадки переживать суровые зимы?

Ответить было несложно:

— Каждый раз готовимся к зиме очень основательно, вот в чём секрет! Если в Сибири к морозам не готовиться, то и одну-единственную зиму не перезимуешь.

В те трудные зимние месяцы еженедельно, а когда требовала обстановка, и по два раза в неделю мы проводили всесоюзные селекторные летучки. На главном пункте связи Министерства путей сообщения собирались руководители МПС, других министерств, ВЦСПС, народного контроля, чтобы оперативно решать вопросы, поступавшие с мест. Приглашали мы человек 30–40, в том числе журналистов, однако, быстро осознав пользу таких селекторных летучек, на совещания потянулось много руководящего люду, приходилось даже осаживать, ограничивать круг присутствовавших.