Борис Ельцин: от рассвета до заката 2.0

Мы поехали. Мартовское солнце уже заметно прогревало машину. В воздухе пахло дымом и весной. Около десяти утра подъехали к реке. Утренний ветерок приятно освежал, но и холодил. Трава вдоль берега уже подсохла. Подъехали к месту, которое облюбовали накануне. Я включил печку в машине, чтобы салон не остыл. Шеф, конечно, не предполагал, что я приготовился к купанию и только ждал его «неожиданно дерзкого» предложения.

Мы прошлись по прошлогодней травке, поглядели на мутную вешнюю воду. По реке плыли льдины и обычный весенний мусор. Вдруг Борис Николаевич начинает раздеваться. Я обязан был изобразить удивление:

– Ну что вы, такая студеная вода, в ней же невозможно находиться.

– Нет, я должен снять стресс, встряхнуть себя, – «убил» меня шеф.

Я быстренько побежал к машине за полотенцами. Сам разделся, сложил одежду на капоте. Возвращаюсь обратно, а Борис Николаевич уже в воду входит. Голышом, стесняться некого. Моржом я никогда не был и впервые в жизни вошел в настоящую ледяную воду. Мне показалось, что ноги ошпарило крутым кипятком. С перехваченным от остроты ощущений дыханием я поплыл. Кипяток стал еще «круче». Если бы у меня потом слезла кожа, я бы не удивился.

Плывем, льдины руками разгоняем. А течение сильное, сносит нас от берега. Шеф же ничего не замечает – «снимает стресс». Тут я занервничал:

– Борис Николаевич, плывем назад.

Он смеется.

Пришлось схитрить:

– Вам волноваться, наверное, уже нечего, а мне еще, может, детей рожать.

Он сделал обиженное лицо, но повернул и из воды вышел.

На самом деле я не за себя переживал. Ельцин ведь перенес операцию на ухе, и врачи категорически запретили ему переохлаждение.

Правое ухо он простудил в Свердловске, в сильный мороз. Доктор осмотрел ухо и прописал серьезное лечение: компрессы, тепло, покой… Но Борис Николаевич на следующий день отправился в Нижний Тагил на совещание.

Страшная боль началась уже в обоих ушах. Он скрипел зубами, но участвовал во встречах с трудящимися на улице, при лютом морозе. Дело закончилось сильным отитом. Пришлось сделать операцию на правом ухе. Операция была сложнейшей – после нее Борис Николаевич правым ухом слышать почти перестал. Поэтому переводчик во время переговоров с иностранцами всегда сидел слева от Ельцина.

С Илюшиным тоже приключилась аналогичная история. Он тоже только одним ухом слышит. Так что глухота – не такой уж судьбоносный изъян для российского политика.

…Выскочил я из воды, встал на сухую травку. Растерлись полотенцами и стали красными как раки. Я побежал к машине и позвал Бориса Николаевича:

– Давайте сюда, в машине тепло.

Достал фляжечку, и мы с наслаждением ее опорожнили. Я, правда, выпил поменьше – за рулем ведь, а Борис Николаевич позволил себе остальное. Выпил и говорит:

– Вот теперь я – человек, могу приступить к работе.

Мы не простудились, но больше на это место не приезжали… Никогда.

Путч

Про эти три августовских дня 1991 года написаны, наверное, уже тонны мемуаров, и нет смысла повторяться. Остановлюсь лишь на фактах, которые пока еще известны не всем.

Восемнадцатого августа 1991 года Ельцин находился в Казахстане. Нурсултан Назарбаев, президент этой тогда еще республики СССР, принимал его с невиданным прежде гостеприимством и почестями: все-таки это уже был Президент России.

Посетив все официальные мероприятия, положенные по протоколу, мы отправились за город. Там, в живописном месте, Нурсултан Абишевич приглядел горную, чистую речушку для купания. Речка оказалась мелкой, с каменистым дном и быстрым течением.

Принимающая сторона специально для Бориса Николаевича перестроила небольшой отрезок русла. Местные умельцы соорудили запруду: перегородили течение и прорыли входной и выходной каналы. Запруду изнутри выложили гладкими камнями – образовалось своеобразное природное джакузи.

На берегу поставили юрты. Для каждой категории лиц был предусмотрен и определенный уровень комфорта в юрте.

Сначала звучала казахская национальная музыка, потом принесли баян, и все стали петь русские песни. В перерывах Борис Николаевич с наслаждением плескался в обустроенной речушке.

Я тоже поплавал в этой «ванне». Вода была прохладной, градусов тринадцать, и поразительно чистой. Приятно было в нее окунуться. Тем более что солнце палило во всю мощь. Я опасался за самочувствие Президента России – резкий перепад температур мог обернуться для него простудой. «Разгоряченный» шеф без промедления погружался в прохладную воду, ложился на спину и смотрел в безоблачное небо. Я уговаривал его двигаться и подолгу не блаженствовать в этом природном вытрезвителе.

Назарбаев и его свита вслух восхищались закалкой Бориса Николаевича. Их одобрительные замечания воодушевляли его на более длительные возлежания в горной реке.