Борис Ельцин. Воспоминания личных помощников. То было время великой свободы…

Еще впереди были фокусы Черномырдина с рассовыванием России по сундукам олигархов – и нам такой замах показался чересчур откровенным. Мы чуть не задыхались от неловкости и возмущения. В комиссии были депутаты из разных республик: прибалты смотрели на все с равнодушным спокойствием, но россияне смело катили черные шары. И комиссия высказалась против проекта. Черномырдин слушал наши резоны, краснея от недовольства, молча встал и стремительно двинулся к выходу.

– Побежал ябедничать к Рыжкову, – съехидничал кто-то из депутатов. Мы все засмеялись, довольные результатом голосования. И зря: рано пташечка запела.

Была еще одна попытка пройти через нас – неудачно. И тогда тех, кто шумел громче всех, выражая свое несогласие, выдернули из состава комиссии – заменили на «тюбетейки». Так называли опору цековского аппарата – депутатов Туркмении и Таджикистана. Но выдернули нас под благовидным предлогом.

Меня вызвали в Кремль и назначили зампредом комиссии Верховного Совета по расследованию ферганских событий и обустройству турок-месхетинцев. Пришлось спешно паковать дорожную сумку и отправляться в Узбекистан. Других ершистых депутатов разбросали тоже по дальним точкам Союза.

В Узбекистане мне и сообщили звонком из Москвы, что создание «Газпрома» Черномырдин с Рыжковым пробили. В заявленном варианте. Приватизация сверхдоходной отрасли состоялась. Ельцин потом еще добавит чиновникам возможностей для обогащения. И станет «Газпром» для проходимцев всех мастей дойной коровой. А кормить эту корову будет народ через скачущие вверх тарифы на газ.

Июньскую жару в Фергане усиливали пожары – горели дома месхетинцев, валялись трупы на улицах. Погромщики на грузовиках и автобусах шныряли по городу – у всех в руках было оружие. Они гонялись за турками, но доставалось и русским. Размахивая зелеными полотнищами, недоросли-погромщики слали угрозы «старшему брату». Милиция помогала бандитам.

Кто должен возглавить борьбу за порядок? Ферганский обком партии и облисполком – так полагали члены комиссии. И мы поехали на встречу с руководителями этих организаций.

В Узбекистане я бывал часто – как и в других республиках Средней Азии. И наблюдал за эволюцией поведения местной бюрократии. Народ как был гостеприимным, приветливым и покорным, таким же и оставался. А вот чиновники в отношениях к Москве и России менялись. С каждым годом в них поднимался уровень национального высокомерия и эгоизма.

Еще лет семь назад они кидались брататься с командированными из столицы Союза, а в последнее время стали встречать бурчанием о кознях России. Я уже отмечал, что разрушение экономических связей между республиками в 88-м сыграло негативную роль. Но больше всего развращал местную бюрократию пофигизм Центра к искусственному раздуванию сепаратизма.

Народу было выгодно жить под общей крышей державы – всегда можно найти управу на своих чиновников-беспредельщиков. А местной знати очень хотелось избавиться от контроля Москвы, чтобы побайствовать вволю. И ей нужны были аргументы для объяснения соплеменникам, почему надо уходить из Союза. С экономическими аргументами кремлевская власть помогла. Не поскупилась и на политические.

Идеологическая служба ЦК сама копалась самозабвенно в грязи советской истории. Трясла, разбрызгивая нечистоты, пактом Молотова – Риббентропа, выискивала и подавала тенденциозно забытые факты притеснения нерусских народов страны. Смотрите, в какой клоаке вы жили и продолжаете жить! Будто не было в тот драматичный момент более важных проблем. Эта служба проповедовала политический мазохизм и поощряла в СМИ самобичевание и самоунижение представителей титульной нации. Стало хорошим тоном проходиться с трибун по имперским замашкам Москвы и болтать об эксплуатации русским народом окраин Союза.

Какая эксплуатация?! Те же узбеки хорошо помнили ташкентское землетрясение 66-го, когда в городе было разрушено 36 тысяч жилых домов и общественных зданий. Прилетели Брежнев с Косыгиным, осмотрели руины и перебросили в Узбекистан все стройуправления России вместе с техникой и материалами. А Россия сказала: «Потерпим!». Шесть лет возводили русские люди в Ташкенте микрорайоны, дворцы, спортивные комплексы. Были массовые переброски строительных армий в Киргизию и Казахстан. Россия только вздыхала: «Потерпим!».

Мне пришлось быть однажды свидетелем спора между Кунаевым и Рашидовым: в чьей столице больше отделанных мрамором фонтанов – в Алма-Ате или Ташкенте. Рашидов, кажется, назвал цифру «130». Кунаев задумался и сказал, что Алма-Ата их скоро догонит. «А мы опять перегоним», – засмеялся Рашидов. Я видел часть этих фонтанов, на фоне дворцов – богатое зрелище. И видел утопающие в бездорожье деревни русских «эксплуататоров» – в Калининской, Вологодской, Псковской и Ленинградской областях. Избы, крытые осиновой щепой, в каких жили наши предки еще тысячу лет назад.