Борис Годунов (киносценарий)

Мисаил сначала робко выглядывает, потом выходит из кустов.

Григорий. Чудовской обители братья.

Борис. Как звать?

Григорий. Это брат Мисаил, а я Григорий.

Борис. Откуда идете, куда?

Григорий. В Москву из Углича. В Угличе благословил нас о. игумен старых книг да хартий добывать старцу нашему о. Пимену.

Борис. А ему на что?

Григорий. Летопись пишет.

Борис(вглядываясь в лицо Григория). Где я тебя видел?

Григорий. Меня? Нет, боярин, ты меня нигде не видел.

Борис(вглядываясь пристальней). Чудно. Все, кажется, будто где-то видел. Ну, ступайте с Богом (вынув из мошны и кинув им два золотых). Свечку поставьте Владычице и помолитесь за грешного раба Бориса.

Григорий и Мисаил(низко кланяясь). Подай тебе Господь, боярин, спаси Владычица!

Всадники скачут, скрываясь в лесу. Григорий долго смотрит им вслед. Лицо его так же сонно, так же неподвижен взор, как у Бориса давеча, когда он смотрел на воду под колесом. Может быть, и Григорий что-то видит.

III. Пимен

Ночь. Келья в Чудовом монастыре. Отец Пимен пишет перед лампадой. Григорий спит.

Григорий(пробуждаясь).

Все тот же сон. Возможно ль? В третий раз.
А все старик перед лампадой пишет…

Пимен.

Проснулся, брат.

Григорий.

Благослови меня.
Честной отец.

Пимен.

Благослови Господь
Тебя и днесь, и присно, и во веки.

Григорий.

Ты все писал и сном не позабылся,
А мой покой бесовское мечтанье
Тревожило, и враг меня мутил…

Пимен.

Господь с тобой. Младая кровь играет,
Смиряй себя молитвой и постом…

(продолжая писать)

Еще одно последнее сказанье
И летопись окончена моя.
Исполнен долг, завещанный от Бога
Мне грешному.

Григорий.

Давно, честной отец,
Хотелось мне тебя спросить о смерти
Димитрия царевича; в то время
Ты, говорят, был в Угличе.

Пимен.

Ох, помню,
Пришел я в ночь. На утро, в час обедни
Вдруг слышу звон; ударили в набат;
На улицу бегут, кричат, и я
Спешу туда ж – а там уже весь город.
Гляжу: лежит зарезанный младенец…
Укрывшихся злодеев захватили;
«Покайтеся», народ им загремел.
И в ужасе, под топором, убийцы
Покаялись – и назвали Бориса.

Григорий.

Каких был лет царевич убиенный?

Пимен.

Да лет семи; он был бы твой ровесник,
И ныне царствовал…. (Задумывается).

Григорий(после молчания).

Скажи, отец.
Московские злодеи, может статься,
Димитрия в лицо не знали ране:
Царевич ли зарезанный младенец?

Пимен.

Я и слыхал народную молву:
Убили в Угличе попова сына,
Царевич же Господним чудом спасся…
Да мало ли, что люди говорят?

Оба погружаются в глубокую задумчивость.

Пимен.

Сей повестью плачевной заключу
Я летопись свою… Но уж звонят
К заутрене… Благослови Господь
Своих рабов. Подай костыль. Григорий.

Уходят. Через минуту Григорий возвращается.

Григорий (один).

Борис, Борис. Все пред тобой трепещет,
Никто тебе не смеет и напомнить
О жребии несчастного младенца.
Но не уйдешь ты от суда мирского.
Как не уйдешь от Божьего суда.