Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю

В 1994 году страна жила в условиях полной свободы. В прямом смысле слова, то есть кто что хотел, тот то и делал. В политике тоже царила «свобода нравов»: депутаты и чиновники чуть ли не в прямом эфире крыли друг друга матом, а также обливали соком… Народ, еще не уставший от демократии, с трепетом ждал очередных выпусков новостей. Ибо они позволяли хоть как-то отвлечься от тягот жизни. А их хватало! К примеру, литр молока на нижегородских базарах за год подорожал со стольника аж до 800 рублей. Стоимость хлеба за тот же период выросла в 5–8 раз, картошки в 7–8 раз, капусты в 30 раз, а репчатого лучка аж в 40! Впечатляла также разница цен по регионам. Ведь тогда еще не было крупных торговых сетей, а ценообразование определяли мелкие продуктовые магазинчики и рынки. Так, в Лыскове кило капусты можно было взять за «штуку» рублей, в то время как в Балахне она продавалась по 2500. В среднем цены росли на 2–5% в неделю, причем это тогда даже называли «стабилизацией». Если в середине 1992 года хорошей зарплатой считалось 5 тысяч рублей в месяц, а проезд в автобусах стоил 3 рубля, то летом 1994 года прожиточный минимум составлял 50 тысяч рублей, а проезд в автобусах – уже 200 рублей!

Ну и криминальный беспредел… Если в 1990 году у МВД СССР имелись данные на 785 организованных преступных групп, то к лету 1994 года их число выросло почти до 6 тысяч. При этом лишь 300 из них возглавляли «заслуженные товарищи», то есть «воры в законе». Остальные вожаки выдвинулись уже в годы беспредела. Общую численность мафиозной «армии» правоохранительные органы оценивали в 100 тысяч человек. Оргпреступность полностью контролировала шоу-бизнес, торговлю Москвы, Питера и других крупных городов, включая Нижний Новгород, почти все производство и продажу алкогольных напитков и экспортные поставки сырья. 90% бизнесменов были обложены данью. Как тогда говорили, «имели крышу» и «платили». Прогнозы также не радовали. Эксперты предсказывали скорое начало криминальных войн за передел сфер влияния, а также приход выдвиженцев мафии или ее прямых ставленников на посты мэров, руководителей регионов и крупных федеральных чиновников. Ну а улицы, в особенности темные и вечерние, заполонили гопники. Сотовых телефонов и дорогих айфонов на руках у жителей еще не имелось, посему отнимали в основном наличность, часы и одежду. В «Ленинской смене» по этому поводу даже вышла характерная статья Александра Кобезского под названием «Лучше бей первым, Федя!», в которой автор инструктировал сограждан, как лучше действовать при встрече с уличными хулиганами.

На улицах Нижнего Новгорода в 1994 году появились многочисленные беженцы из Таджикистана и Узбекистана. Сейчас, спустя два десятилетия, все мы уже привыкли к гастарбайтерам. В роли строителей, подсобных рабочих, водителей маршруток и даже трамваев, ну и конечно же торгашей на рынках. А тогда дома еще строили обычные русские мужики, да и автобусы водили они же. «Гости с Востока» первоначально явились нам в образе попрошаек. «Вместе с детьми, грязными, оборванными, они ходят по квартирам – просят деньги, – писала пресса. – Сколько их в Нижнем – сказать не может никто. Дело в том, что беженцы в официальные структуры, занимающиеся этой проблемой, за помощью не обращаются. Предпочитают ночевать где придется. И жить на подаяния. Оно и понятно. У многих, если не у всех, узбеков и таджиков нет официальных документов, удостоверяющих статус беженца. А без этих документов какую-то помощь от государства получить невозможно. Да и для „официальных“ беженцев денег нет…» На Нижегородчине на оборванцев поначалу смотрели сквозь пальцы, к тому же никаких специальных ведомств по этой теме еще не существовало. Пионером борьбы с нелегалами стал тогда новый мэр Москвы Юрий Лужков. И именно в столице сделали «неожиданное открытие», что после высылки за пределы РФ «беженцы» быстро прибегают обратно… Кстати, первыми, кто серьезно пострадал от азиатов в материальном плане, стали… нижегородские бомжи и алкоголики. Они еще с советских времен традиционно держали рынок попрошайничества и сбора пустых бутылок. Теперь же львиная часть выручки от сердобольных сограждан стала перепадать приезжим, в то же время цена на бэушную стеклотару в рыночные времена резко упала. Вследствие этого между старыми и новыми попрошайками периодически стали возникать драки и потасовки, особенно из-за наиболее хлебных мест на вокзалах и рынках. Впрочем, попрошайки серьезной угрозы не представляли. Куда больше людей пугал разгул бандитизма.