Борис Парамонов на радио «Свобода»-2009

Хлестаковщина, осуществляя паразитирование на какой-либо высокоразвитой культуре, которую она упрощает, нуждается в особой среде <…> хлестаковщина подразумевает наличие деспотической власти. Хлестаков и городничий, Меддокс и Николай Павлович (или Бенкендорф) — не антагонисты, не обманщики и обманутые, а неразделимая пара <…> Только в обстановке самодержавного произвола, ломающего даже нормы собственной государственной «регулярности», создается атмосфера зыбкости и в то же время мнимо безграничных возможностей, которая питает безграничное честолюбие хлестаковых <…>Тупица и авантюрист делались двумя лицами николаевской государственности. Однако, привлекая авантюриста на службу, николаевская бюрократия сама делалась слугой своего слуги. Она вовлекалась в тот же круг прожектерства. Как хлестаковщина представляла концентрацию черт эпохи в человеке, так же в свою очередь и она, во встречном движении, поднимаясь снизу до государственных вершин, формировала облик времени.

Понятно, что Лотман в советское время, при официально существовавшем культе декабристов, затушевал тему Завалишина и выдвинул тему авантюриста Меддокса. Но читателю не составляет труда понять, что декабризм в целом может быть отнесен к типу мечтательных проектов. Ведь неспроста в досоветское время неоднократно подчеркивалась связь декабризма с репетиловщиной.

Конечно, декабризм не может быть назван злокачественной ложью, это, если хотите, «бессмысленное мечтание». Но это вина власти, что любое благое намерение ее подданных обретает свойство беспочвенности. А истина в том, что беспочвенной в такой ситуации делается сама власть. Если она не хочет Завалишина, то появляется Меддокс. Если она не дает хода настоящим знатокам, то появляются Дугин и Панарин.

Самое тяжелое в том, что в практике российской власти наличествует не только обман, но и самообман. Культивируется приятная ложь о «России, поднимающейся с колен». Начать с того, что на колени ее никто не ставил, она сама обрушилась после 70 лет коммунизма. Никакая «информационная война, выигранная Западом» (излюбленная мысль Панарина), не была тому причиной. Самообман коммунизма продолжается в новых формах, сейчас это миф о «великой энергетической державе». Он на наших глазах кончается. Встать с колен не значит разбить Саакашвили; сейчас и обнаружится, что враги России — не НАТО, а неспособность, обладая невиданными ранее валютными запасами, построить правильную экономику. И не надо кивать на тот же Запад, говоря, что там кризис, что это оттуда он принесен в Россию. Запад, надо полагать, с кризисом справится, и США в 2010 году не распадутся, как предрекает Панарин. А вот просуществует ли нынешний режим, скажем, до 2020 года, уже задают вопросы и в самой России — и задают его настоящие эксперты, а не самозванцы вроде Панарина и Дугина.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/482403.html

«Революционная дорога». Американская мечта и ее крах

В Америке разворачивается оскаровский сезон, и на этот раз мне довелось посмотреть действительно хороший фильм с несколько отвлекающим названием «Революционная дорога» [Revolutionary Road; в русском прокате «Дорога перемен»; — РС]. Это всего-навсего название улицы в пригородном поселке, где живут преуспевающие американцы среднего класса. Фильм сделан по роману Ричарда Йейтса, написанному еще в 1961 году, а ставил его Сэм Мендес, несколько лет назад завоевавший массу «Оскаров» за фильм American Beauty. В главных ролях Кейт Уинслет (между прочим, жена Мендеса) и несравненный Леонардо ДиКаприо, становящийся с каждым фильмом всё лучше и лучше. Несомненно, он больше, чем кинозвезда, — он, вне всякого сомнения, выдающийся актер.