«Нам, русским, всегда было легче выносить и свергать татарское иго, воевать, болеть чумой, чем жить. Для Запада же жить представлялось легким и обыденным».
Записано А. Тарасенковым
11 марта 1936 , разговор в ресторане Дома писателей:
«Термины „формализм“, „натурализм“ ничего не значат, ими жонглируют без толку; если завтра будет новая кампания, те же люди будут говорить снова, может быть, даже обратное по смыслу».
Записано А. Тарасенковым
13 марта 1936
«Не орите, а если уж орете, то не все на один голос, орите на разные голоса».
Отчет об общемосковском собрании писателей, «Литературная газета»
16 марта 1936 , выступление на собрании московских писателей:
«Так вот, товарищи, тысячу раз меня бы истерзали третьи руки, если бы в это дело не вмешалась партия, благодаря ей я существую. У меня бывали случаи, когда на меня готовы были налететь за обмолвку или еще за что-нибудь такое, но только вмешательство, прикосновение партии, то отдаленнейшее прикосновение, которое формирует нашу жизнь, дает лицо эпохе, составляет мою жизнь, кровь и судьбу, – только это вмешательство отвращало это».
16 декабря 1936
«…Пастернак в своих кулуарных разговорах доходит до того, что выражает солидарность свою даже с явной подлой клеветой из-за рубежа на нашу общественную жизнь».
Ответственный секретарь Союза писателей В. Ставский
Без даты, конец 30-х
«Все мы живем на два профиля – общественный, радостный, восторженный, – и внутренний, трагический».
«В эти страшные и кровавые годы мог быть арестован каждый. Мы тасовались, как колода карт. И я не хочу по-обывательски радоваться, что я цел, а другой нет. Нужно, чтобы кто-нибудь гордо скорбел, носил траур, переживал жизнь трагически».
Записано А. Тарасенковым
12 марта 1942
«…Мне хотелось рассказать Вам… о наших попытках заговорить по-другому, о новом духе большей гордости и независимости, пока еще зачаточных… двое-трое из нас с безличьем и бессловесностью последних лет расстались безвозвратно».
Из письма Т. и Вс. Ивановым
Россия