Борись за меня (ЛП)

Я еду по шоссе № 80, проезжая небольшие городки Нью-Джерси по пути в Пенсильванию. Я уже ненавижу каждую чертову секунду. Я буду скучать по Нью-Йорку. Город впитался в меня. С каждым днем я становился все менее деревенским, и это дало мне истинное ощущение дома. Запахи кренделей и мусора, звуки гудков, крики людей и проезжающих мимо поездов — это нормальное явление, которое наполняло меня, когда я был пуст.

Теперь я покидаю его, и это кажется… странным.

Шесть месяцев — это все, что мне предстоит пережить, а потом я смогу вернуться туда, где буду чувствовать себя спокойно.

Звонит телефон, и я нажимаю на кнопку, чтобы ответить на звонок Коннора.

— Привет, придурок, — говорю я с ухмылкой.

— Отличное приветствие.

— Что я могу сказать? Я говорю так, как думаю.

Он фыркает.

— Во сколько ты приедешь? Твой… дом-трейлер уже готов.

Я жалею об этом предложении больше, чем могу сказать. Однако меньше всего мне хочется торчать в этом гребаном доме с братом и его семьей. Мне не нужно ежедневное напоминание о том, что я мог бы иметь. Мне достаточно ненависти к себе во сне. И все же теперь я в этом роскошном крошечном домике, который, как я знаю, через неделю захочется сжечь дотла.

— Ты заходил внутрь?

— Конечно, заходил. Теперь Хэдли хочет такой же, спасибо за это.

Я ухмыляюсь.

— Ты должен подарить девочке все, что она захочет.

— Правильно, потому что даже если я откажусь, ее дяди не будут действовать за моей спиной.

— Не благодари, нам всем нужно наверстать упущенное, и мы трое не торопимся заводить семью.

Коннор фыркнул.

— Да, тебе придется найти девушку, которая будет готова терпеть твое дерьмо… — затем он понизил голос почти до шепота. — Или простит тебя за то, что ты полный мудак.

— Что это было?

— Ничего, брат, просто не могу дождаться встречи с тобой.

— А я не могу дождаться, чтобы подорвать твой авторитет.

Его дочь принадлежит ему, и мне нравится, что мой брат нашел путь через свой ад, и хотя Джейкоб немного обижается на него, я не обижаюсь. Коннор боролся с тем, как сложилась наша жизнь, больше, чем кто-либо другой. У него было меньше всего времени с нашей матерью, и мне всегда хотелось, чтобы у него все было по-другому.

— Не думай, что она забыла о пони, которого ты ей обещал.

— Я не забыл. Шон работает над этим с ребятами из Теннесси. Оказывается, у его приятеля Зака есть конное ранчо, и он привезет несколько пони. Не волнуйся, Хэдли получит то, что я обещал.

Я не нарушу своего слова, данного этой девочке.

Она — самый близкий мне ребенок.

Коннор прочистил горло.

— Почему бы тебе не прийти сегодня на ужин? Элли готовит, и она убрала свободную комнату на случай, если ты посмотришь на это… жилье… и решишь, что тебе лучше остаться в доме.

Этого не случится.

— Я буду в порядке.

— Меня не волнует, в порядке ты или нет, она волнуется.

Я фыркнул.

— Засранец.

— Неважно. Просто приходи на ужин. Порадуй Элли и Хэдли.

— Я знал, что ты скучала по мне, — я смотрю на GPS и вижу, что у меня еще час в пути. — Во сколько ужин?

— Примерно через полтора часа. Просто приезжай, мы тебя подождем.

Я глубоко вздыхаю, потому что бороться с этим бессмысленно. Элли когда-нибудь выйдет замуж за моего брата, а это значит, что она уже член семьи. Я обязан ей больше, чем смогу когда-либо вернуть, так что если она хочет, чтобы рядом были ее раздражающие до ужаса новые родственники, то кто мы такие, чтобы отказывать ей в этом?

— Ладно. До скорой встречи.

Остаток пути проходит спокойно. Я целый час смотрю на проносящиеся мимо города, слишком хорошо помня, что чувствовал, когда уезжал, и какие обещания давал, когда уезжал. При въезде в Шугарлоуф все по-другому.

Это похоже на тюрьму.

Когда я подъезжаю к подъездной аллее, я останавливаюсь. Я снова погружаюсь в то время, когда жизнь была легкой, люди живыми, а секреты не были проблемой.

— Почему Джейкоб не должен отвечать? — хнычу я, ударяя брата по руке.

Мама поворачивается на своем месте, сузив глаза, поджав губы.

— Потому что твой брат знает, как вести себя на людях. Ты хочешь сидеть здесь весь день?

— Нет, мам.

— Тогда ответь на вопрос, пока продукты не разморозились.

Я достаточно умен, чтобы понять, что это означает, что мне придется вернуться с ней в продуктовый магазин, а я ненавижу ходить за продуктами. Ненавижу. Это глупо и раздражает, а Джейкоб получил конфету, потому что его не поймали, когда он ударил меня. Но меня поймали, и теперь я застряла на заднем сиденье с моим глупым братом, пока он ест свой батончик «Hershey».

Джейкоб поворачивается ко мне, на его губах шоколад, и он ухмыляется.

— Какова истина о стреле?

Что она может пронзить твое сердце.

Я этого не говорю.

— Правильный второй выстрел разделит первую стрелу и проложит прочный путь, — говорю я, не задумываясь.

Я произносил эту фразу миллион раз.

Мама улыбается.

— Да, и почему это важно?

То же продолжение. Только в другой день.

— Потому что я облажался в первый раз и мне нужна вторая попытка.

Она наклоняется и касается моей руки.

— Дорогой мой, такова жизнь. Мы часто не знаем правильного пути и блуждаем по нему, но если ты умный и сосредоточенный, ты всегда можешь исправить свой путь.