Борись за меня (ЛП)

Деклан игриво бьет брата в плечо.

— Да, я думаю, пришло время всем нам столкнуться с проблемами, которые как мы притворялись не существовали.

Я отмечаю тонкий намек на отрицание Шона и откидываюсь на подушку. За ту неделю, что я спала, я многое приобрела. Я вернула семью, по которой скучала.

Глава тридцать пятая

Деклан

— Я останусь до тех пор, пока не буду уверен, что ты сможешь спуститься по лестнице, не сломав себе шею, — говорю я ей, когда она снова пытается заставить меня уйти.

Это ее новая любимая фишка. Отталкивать меня, пытаться заставить меня уйти, а потом уступать, когда я отказываюсь.

— Я в порядке.

Она не в порядке. Она даже близко не в порядке, но напоминание об этом только еще больше ее злит.

— Я знаю, что ты в порядке.

Глаза Сидни сузились.

— Ты знаешь, что я тебе не верю.

Я ухмыляюсь.

— А я верю.

Она вышла из больницы два дня назад, но ее равновесие все еще немного нарушено, и она очень легко устает. Я нашел ее сегодня утром, когда она пыталась добраться до своей комнаты на втором уровне, сидящей на лестнице, запыхавшейся и бледной. Это было последней каплей. Элли пришла и посидела с ней, пока я собирал свои вещи и перевозил их сюда.

Это определенно не тот способ, которым я планировал заставить ее согласиться на совместное проживание, но на данный момент мне подходит все.

— Ты не можешь просто переехать сюда, Дек, — снова пытается вразумить меня Сид.

Она уютно устроилась в постели, а у меня на коленях лежит ноутбук, чтобы я мог немного поработать, присматривая за ней.

— Через два дня я официально стану владельцем дома, так что вроде как могу…

У нее отпадает челюсть. Похоже, она забыла об этом.

— И куда я поеду после завершения сделки?

— Никуда.

Если я добьюсь своего, никто из нас никуда не уедет, и это будет нашим постоянным местом жительства.

— Я твоя заложница?

— Я бы предпочел титул жены.

Глаза Сидни расширяются, и она швыряет в меня подушкой.

— Знаешь, когда ты говоришь такие вещи, мне становится трудно вспомнить, что я должна быть обижена на тебя!

Я надеялся, что такой будет ее реакция. Я отложил ноутбук в сторону и придвинулся к ней.

— Помогает ли то, что я говорю тебе, как сильно я тебя люблю? Или как ты прекрасна? Или как сильно я хочу тебя поцеловать?

Она качает головой.

— Нет.

— А если я сделаю это сейчас?

— Что сделаешь? — ее голос мягкий, и в нем чувствуется легкая дрожь.

— Поцелую тебя.

Взгляд Сидни становится пламенным, и она улыбается.

— Ты этого хочешь?

Если бы она только знала.

— Больше всего на свете.

Я колеблюсь, но не потому, что не хочу ее целовать — нет, я не хочу ничего другого — а потому, что хочу, чтобы она выбрала меня. Я хочу, чтобы Сидни увидела, что, хотя я все тот же парень, каким был, когда появился здесь несколько месяцев назад, во мне есть что-то другое. Может быть, это потому, что я нашел способ отпустить прошлое.

Мой отец был ублюдком, этого уже не изменить, но я не обязан быть им.

Я могу быть самим собой. Тем, кто достоин женщины, находящейся перед ним. Мне еще предстоит многое сделать, и я буду лжецом, если не подумаю, что будут моменты, когда я буду сомневаться в себе, но ради нее я буду настаивать.

Я буду бороться за то, чтобы стать тем мужчиной, которым она меня считает.

— Сидни, — говорю я, когда наши губы касаются друг друга.

Я чувствую, как ее дыхание смешивается с моим.

— Да?

— Скажи, что ты меня прощаешь.

Ее рука поднимается к моей щеке, и она нежно проводит большим пальцем по моей щеке.

— Я любила тебя всю свою жизнь, Деклан Эрроувуд. Я никогда не останавливалась и не знаю, смогу ли когда-нибудь остановиться.

Я нежно целую ее, а затем отстраняюсь.

— Но прощаешь ли ты меня?

Когда Сидни смотрит на меня, уязвимость в ее выражении ставит меня на колени. Я вижу страх, плещущийся в этих голубых глазах.

— Ты снова меня бросишь?

— Нет.

Она вздыхает.

Не в силах сопротивляться этому сладкому звуку, я снова целую ее.

Я целую ее так, будто весь мир вокруг нас может рухнуть, потому что все, что мне нужно, находится здесь. Сидни — это то, за что я боролся, пройдя через весь ад, который мне пришлось пережить в своей жизни. Она — горшочек с золотом в конце радуги, и да поможет мне Бог, но я хочу ее.

Ее руки обвивают мою шею, и она притягивает меня к себе. Я глажу большими пальцами мягкую кожу и еще раз благодарю того, кто ответил на мои молитвы.

— Дядя Деклан! Тетя Сидни!

Я замираю, а Сидни отстраняется.

— Что не так с моей семьей? — тихо говорю я, но Сидни смеется.

— Привет, Хэдли, — говорит Сидни, обращаясь к моей племяннице.

— Мама и папа паркуют машину, и они сказали, что я должна зайти сюда и убедиться, что с тобой все в порядке. Ты в порядке? Вы с дядей Декланом целовались?

Я поворачиваюсь к ней и качаю головой.

— Что ты знаешь о поцелуях?

— Мне восемь лет. Я почти подросток, и… я смотрю YouTube.

Отлично.

— Ты должна играть с куклами.

— Ну, она могла бы кататься на лошади, но ее дядя еще не купил ей ее, — добавляет Сидни.

Я бросаю на нее игривый взгляд.

— Да! Мне нужна моя лошадь, дядя Деклан.