Борись за меня (ЛП)

Я думаю о том, что мне нужно — прощание.

— Люби меня прямо сейчас, чтобы мы могли наконец отпустить друг друга.

Я считаю себя умной женщиной. Обычно я делаю правильный выбор и следую моральным принципам, которые моя мать очень старалась мне привить.

Сейчас я самая глупая девушка на свете. Вот я здесь, на траве у этого дурацкого пруда, с нашей выброшенной одеждой в качестве одеяла, и я голая — с Декланом.

Единственное возможное оправдание — это то, что я нахожусь во втором измерении и все это происходит не на самом деле.

Да, должно быть, так оно и есть, потому что нет никакой другой причины объяснить, почему Деклан лежит на мне сверху, пытаясь отдышаться после нашего секса.

Боже, у меня был секс с Декланом.

Что, черт возьми, со мной не так? О чем я думала?

Я не думала, это точно. Я убеждала себя, что это… что? Прощальный секс? Какая-то странная версия завершения отношений, и не потому, что я одинока и скучаю по его дурацкой заднице? Я знаю, что это не так.

Может, это сон? Очень яркий, но, может быть, я этого не делала…

Я поднимаю пальцы и щипаю его.

— Ауч! Зачем это было нужно?

Да, он настоящий, и это действительно произошло.

— Проверяю, не сон ли это.

Он смотрит на меня сверху вниз.

— Это было на самом деле.

Я толкаю его, и он уступает мне, отодвигаясь в сторону.

— Отлично.

Это была ошибка, и мне нужно убираться отсюда. Я хватаю свою рубашку, которая остыла от того, что лежала на земле, и натягиваю ее обратно, прежде чем повернуться в поисках своих штанов.

— Сид, — его голос скользит по моему имени.

— Все в порядке. Мы в порядке. Все будет хорошо. Как только я найду свои штаны…

Серьезно, они что, испарились, когда он до них дотронулся? Я поднимаюсь на ноги и начинаю оглядываться по сторонам, ненавидя слезы, которые горят в глубине моих глаз.

Я так зла, что мне хватило всего одного поцелуя, чтобы окончательно потерять рассудок и придумать всевозможные оправдания, почему это нормально. Он никогда не останется в Шугарлоуф, а я, черт возьми, никогда не уеду. Не то чтобы он что-то предлагал.

Господи, соберись, Сид.

— Я пришел сюда, чтобы поговорить… Я не знаю, как мы…

Я быстро поворачиваюсь, мои волосы разлетаются веером, а затем бьют меня по лицу.

— Как мы что? Оказались голыми и трахались как подростки под открытым небом?

Он проводит рукой по лицу, выглядя растрепанным и неотразимым.

— Я собирался сказать «оказались здесь», но это тоже нормально.

Я бросаю на него взгляд и возвращаюсь к своей задаче.

Мои руки дрожат, и я отказываюсь думать о том, что все это значит или что, черт возьми, я сделала. Мне нужно работать сегодня. К тому же я хотела покончить с этим, так что я воспользуюсь этой возможностью, чтобы хлопнуть пресловутой дверью и уйти.

— Мы же уже много раз так делали здесь, у пруда. Это всегда срабатывало, когда мы были подростками.

— Знаешь, что не работает. Моих штанов нет!

Я кричу, пока мои эмоции закипают.

— Мне нужно уйти отсюда и вызвать психиатра, потому что у меня явно психическое расстройство.

— Потому что…

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Потому что я умная. Потому что я так не поступаю. Потому что я…

— У тебя есть парень.

Отлично. Я забыла об этом. Я изменила своему вымышленному парню.

— Это тоже присутствует, но в основном я сожалею.

В глазах Деклана вспыхивает обида.

— Нам нужно поговорить о том, что только что произошло.

Я качаю головой.

— Нет, мне нужно идти, и ты должен мне позволить.

Деклан наклоняется, берет что-то и садится обратно.

— Вот, — говорит он, протягивая мне мои вышеупомянутые пропавшие штаны.

Я беру их и натягиваю, и никто из нас не произносит ни слова. Что вообще можно сказать? Мы оба совершили огромную ошибку.

Он одевается, а мы оба стоим и смотрим друг на друга.

— Я знаю, ты сказала, что не хочешь говорить, но, надеюсь, ты меня выслушаешь. Я пришел не для того, чтобы ты так закончила. Я пришел, потому что не хотел, чтобы мы были врагами, и надеялся, что, возможно, мы сможем найти общий язык. Я был молод, и я знаю, что причинил тебе боль.

— Ты уничтожил меня, — поправляю я его.

— Я был глуп.

Я заставляю себя не плакать. Я не хочу поддаваться шквалу эмоций, которые бурлят внутри. Да, есть злость, но больше всего — боль. Мне больно, потому что, глядя на него, прикасаясь к нему и слыша его голос, я снова пережила все это.

Когда он был внутри меня, я чувствовала себя целой.

Недостающая часть меня была найдена и возвращена на место. И это самая большая ложь, которую я могу позволить себе почувствовать.

Он не останется и не соберет меня заново. Он уедет.

— Ты останешься в Шугарлоуф? — спрашиваю я, уже зная ответ.

— Сейчас?

Я смеюсь и закатываю глаза.

— Не глупи, Дек. Я имею в виду после шестимесячного срока. Ты собираешься вернуться домой, снова влюбиться в меня и остаться?

Он молчит.

— Нет. Ты не вернешься.

Мне не нужно, чтобы он произносил эти слова. Это написано у него на лице.

— Ты вернешься в Нью-Йорк и снова оставишь меня, желая, чтобы я стоила для тебя большего.

— Сидни, остановись.