Борись за меня

— Я серьезно, ты можешь думать, что любишь эту девушку, но я не смогу смириться с тем, что ты не относишься к ней должным образом. Подожди, пока вы оба вырастете и поймете, что такое взрослый выбор.

Я тяжело вздыхаю, думая о том, как отплачу Шону за это. Она бы никогда нас не услышала, но у него большой рот, и он кричал, что я поцеловал девушку.

А я не целовал… пока, во всяком случае.

— Сколько мне еще ждать?

Ее глаза расширились.

— По крайней мере, пока тебе не исполнится тридцать!

— Тридцать? Но… это же старость!

— Достаточно взрослый, чтобы понять, что единственное, что имеет значение в этом мире — это то, как ты любишь другого человека. Дело не в поцелуях и прочем. А в том, чтобы отдать кому-то свое сердце и всегда поступать так, как лучше для него. Я хочу, чтобы у тебя это было, Деклан. Чтобы ты познал такую чистую и настоящую любовь, что готов отдать за нее все. Ты еще слишком молод, чтобы понять, является ли Сидни такой девушкой.

Вот тут она ошибается.

— Я знаю это сердцем, мама. Она та девушка, которую я всегда буду любить.

Она мягко улыбается и прикасается к моему лицу.

— Тогда держись за это, Деклан, — мама кладет руку мне на грудь, прямо над сердцем. — Дай ей это, и у тебя будет все, чего ты только пожелаешь. Жизнь без любви — это не жизнь, это просто существование, а тебе суждено было жить.

Я качаю головой и говорю.

— Не думаю, что она счастлива.

— Я сказал «горда», а не «счастлива», — поправляет Джимми.

— Я знал твою мать, и единственное, что она ценила больше всего, — это ее семья. Она хотела, чтобы у тебя было то же, что и у нее.

Вот с этим я до сих пор не могу смириться.

— И что же у нее было, Джимми? Мой отец не мог быть с ней идеальным.

— Я не думаю, что кто-нибудь идеален, но ты дурак, если думаешь, что Майкл Эрроувуд не любил Элизабет всем своим существом. В тот день, когда эта женщина умерла, часть его самого ушла вместе с ней, и ему ничего не оставалось делать, кроме как пить.

В чем-то его слова верны, но он мог выбрать и другое.

— Он сделал выбор в пользу алкоголя. У него было четверо мальчиков, которые потеряли мать и пытались найти в себе силы дышать. Мой отец умер, потому что недостаточно заботился о нас.

Джимми медленно кивает.

— И ты решил бросить Сидни точно так же.

— Ты все не так понял, Джимми. Я бросил Сидни, потому что любил ее настолько, чтобы спасти. Вот почему я никогда не смогу вернуться в ее жизнь. Я люблю ее больше всего на свете, что бы я ни говорил. Я бы отдал все, чтобы стать тем мужчиной, который ей нужен, но я им не являюсь. Говорить ей обратное было бы несправедливо.

— Я думаю, это зависит от нее, не так ли?

— Нет, если я знаю, что в конце концов я только разобью ей сердце. Лучше защитить ее.

Он смеется.

— Я думаю, ты защищаешь себя.

Может, он и прав, но единственное, что я знаю наверняка — это то, что я недостаточно хорош для нее — больше нет.

Глава четырнадцатая

Сидни

Мне очень понравилось работать с Майло. Он тщательно изучил со мной все сферы фермы. Он объяснил, что потенциальный покупатель хотел бы, чтобы я исправила или о чем он мог бы меня спросить, показал мне слабые стороны, которые нужно скрыть, и сильные стороны, которые нужно подчеркнуть, и объяснил мне, какими должны быть мои ожидания. Мы также поговорили о том, чего я хочу от продажи и от чего готова отказаться, чтобы получить это. Это был трудный разговор, но я рада, что он состоялся.

По крайней мере, теперь у меня широко открыты глаза, и я знаю, что нужно делать и на что обращать внимание.

Мы только что вошли в главный амбар, и здесь столько воспоминаний, что я едва могу дышать. Все, о чем я могу думать — это тот поцелуй. О том, как он снова прикоснулся ко мне, словно у него не было другого выхода.

Я отгоняю воспоминания и вспоминаю, почему, если позволить прорасти даже ростку надежды, это меня погубит.

— Ты давно его любишь? — спрашивает Майло, когда мы стоим у двери.

Мои глаза встречаются с его глазами, и даже если я хочу лгать, у меня такое чувство, что он видит меня насквозь.

— Слишком долго.

— Он был хорошим другом, и я многое о нем узнал, но ты всегда была для меня загадкой, которую я не мог разгадать.

— Я?

Он ухмыляется.

— Наш придурочный друг немного туповат, когда дело касается сердечных дел. У него есть нелепое представление о том, что он обязан защищать людей в своей жизни. Хотя в своих целях я ценю его усердие, потому что он управляет моим состоянием, но когда дело доходит до людей, он просто чертов идиот.

Я смеюсь, и моя рука летит ко рту.

— Да, я называл его так и даже хуже.

— Заслуженно.

Хотя эта тема совсем не похожа на то, на чем я думала закончить экскурсию.

— Он сказал тебе, почему бросил меня?

Майло качает головой, пока мы идем.

— Нет, и хотя я бы никогда не предал его доверие, если бы он это сделал, я бы, по крайней мере, сказал тебе, что знаю.

— Ему повезло, что у него есть друг.

Его улыбка дьявольская.

— Да, черт возьми, так оно и есть. Однако я хотел бы сказать, что мы с тобой теперь тоже друзья.

— Я бы тоже этого хотела.