Борись за нее, или Сгрызи себе хвост от злости

– Хватит, – испугалась я этого напора. Меня стойко проигнорировали и зажали между собой два очень-очень голодных зверя, не давая свободы сопротивляющемуся желанному куску. Они порыкивали в нетерпении, устраивая минигрызню за право оказаться первым в заветном местечке. Четыре накаченных руки надавливали, разминали, уговаривали расслабиться, раскрыться, отдаться и покориться ласкам, обещая женскому телу испытать невиданные ранее ощущения. Сознание как птичка заметалось от неправильности происходящего, а тело самопроизвольно застонало и выгнулось, откидываясь на кого-то одного из них. Нет, нет, нет. Я стучала по прозрачным решеткам заключения, не в силах повлиять на разум и неконтролируемые действия. Мои руки сами схватились за их косы, притягивая к себе и вынуждая их не спорить, а объединиться и доставить мне наивысшее наслаждение.

Остаточные сомнительные колебания тут же растворились от раскаленного дыхания на коже и шершавого дополнения, оставляющего влажность на острых пиках башенок. Если я и думала вырваться из страстных пут, то вскоре сама оплеталась ими, подключив острые ноготки и царапая ими упругие задницы незнакомых мужчин, оставляя приятные росчерки.

Мои. Набатом застучали молотки. Запах страсти одуряюще ворвался в носоглотку. Я заурчала, когда меня нежно готовили к вторжению. Я таяла как кусочек масла между булочками, подрагивала от возбуждения и растирала в руках каменные, ожидающие своего часа, их достоинства. Когда глаза заволокло одурманивающей пеленой, крик боли вырвался сам, пробиваясь сквозь сладкую негу. Несмотря на отсутствие ясности ума, организм почувствовал двойное давление. Мне даже не дали приспособиться, парни настырно одновременно пробивались вовнутрь одного отверстия, расширяя стенки узкого пространства. Тело задрожало, слезы потекли из глаз, а когда мне удалось на миг овладеть своим телом, то я стала снова вырываться. Естественно, это ни к чему не привело, лишь распалило их еще больше. Я же заскулила от этой пытки.

В тот же момент меня освободили от мучений, убрав изнутри стоячие орудия труда, и заменяя их приятными касаниями. Меня там вылизывали, избавляя от неприятных ощущений, вбирали в себя обиженный комочек нервов и поглаживали его ближайших подружек. Второй же шаловливый язычок утешал раскуроченную щель греха.

Лес вокруг притих, ошеломленно наблюдая за очаровательным процессом. Я издала облегченный стон, но тут же поддалась вперед, выпрашивая изначально начатое неправильное продолжение. Тело продолжало чего-то требовать от обидчиков, получивших мое прощение. Теперь они не спешили, аккуратно и поочередно нанизывая меня на себя. Произошло окончательное единение. Мои пронзительные выдохи говорили о том, что я стала получать несравненное удовольствие. Когда я, наконец достигла взрыва эмоций, я закричала, срывая связки. Без промедления за мной последовали мои мужчины, оставляя метки не только внутри меня, но и снаружи чуть ниже шеи. И один, и второй успели запустить в меня клыки, пока приятная нега омывала безвольное тело. Учитывая, что в последнее время я занималась самоудовлетворением, получая минимальную разрядку, то сейчас меня так прострелило, что я прикрыла веки, унимая разноцветные круги перед глазами. Я обмякла и затихла, впитывая и погашая остатки сладкой патоки.

– Черт, – голоса возобновились, меня уютно уложили в колыбель рук и куда-то понесли. – Что это было?

– Привязка, – нейтрально проговорил другой, шурша одеждой. – Никогда не думал, что у нас будет избранная на двоих.

– А я всегда знал, – уверенно пробормотал несущий меня голопопый. – Меня с утра потянуло в эти заросли с утроенной силой.

– Аналогично, – что-то второй не больно-то и рад был такому приобретению или я так себя накручивала. Понимание, что произошедшее было правильным, уверенно засело внутри меня. – Она дышит? – встрепенулся он, – ох, все-таки какая-никакая интонация и слова выдали с головой его чувства. – Ослабла, – мрачно заключил он. – Мы ее вымотали.

– Еще бы, – хихикнул паразит, умудрившись, очередной раз лизнуть меня в шею. – Я бы повторил, такая сахарная эльфаночка, прям прелесть.

Если бы не слабость, то грудь выперла колесом, так приятно называли.

– Ты думаешь, ее будут искать? – почему-то у меня сложилось четкое убеждение, что говорящим был каштановый, который выглядел старше.

– Сомневаюсь, – рыжик напрягся, прижимая меня к себе. – Даже их отцы ненавидят своих дочерей за бессердечность, а матерям они подавно не нужны, те думают только о своих благах.

Непрошенная слеза покатилась вниз, напоминая о кошмарном отсутствующем детстве.

– Тише златовласка, все будет хорошо, – успокоил меня несущий. – Мы тебя в обиду не дадим.

– Интересно, откуда ты взялась такая ранимая? – ехидненько осведомился его брат. – Не то, чтобы нам это не нравится. Вдруг там еще такие, как ты завалялись.