Борька (СИ)

А тех, кто узнаёт об этом, случайно узнает про НЕЁ - они загоняют, убивают, калечат.

Нет от них пощады никому, кто узнал про их секрет. Поэтому и нам следует что-то срочно предпринять, чтобы спасти свои жизни - вот что я знаю про это, - сказал Василич, и тяжело вздохнул.

Он грузно осел на землю на задние ноги, и засопел.

Таня сидела рядом, суетилась, но, кажется, она мало что поняла из сказанного.

Но всё-таки Борька и Таня переглянулись - сказанное не предвещало им ничего хорошего.

***

А в это же время среди оборотней-волков этим днём происходил такой разговор - все волки в человеческом облике сидели в круге прямо на снегу.

Сидели они уже долго, снег под ними уже успел подтаять и просесть.

И, казалось, сидеть бы им там ещё долго, но вдруг, в самый центр круга шагнул тот самый волк-человек Александр (главный, по всей видимости), который и на прошлом сборище оборотней был за главного.

Он сразу же взял слово:

- Ну что, прекрасно, что собрались все мы - и воздушно-космические силы, да и представители самого важного из наших родов войск - подводно-подземных сил нашей Родины. Все в сборе? Хорошо!

Ведь на сегодняшний день наша главная задача - нейтрализовать и обезвредить выползков наших врагов, следивших за нами, и получивших доступ к одному из самых священных наших таинств - добыче Силы!

(голос его уже совсем окреп)

И наша с вами задача - достать их где угодно!!! В сортирах мочить! Из космоса увидеть - и из-под земли достать! Так вот! Я сказал!!!

Собрание нестройно заревело и зааплодировало.

Разговор был энергичным, и недолгим. Раздав всем подразделениям напутствия и указания, вожак еще раз всех энергично напутствовал - и все начали разъезжаться.

Он ещё постоял в одиночестве, складка у его губ напряглась - и он, подоткнув полы шинели сел в свою чёрную машину. Машина тронулась.

Так заканчивался этот тревожный день и у наших героев, и у тех, кто им противостоял.

С новыми заботами они кочевали в новый день...

28. ВЕСНА

Так неспокойно и несчастливо прошла зима.

Наступала весна... Первые весенние проталины, ещё неглубокие, уже зримо виднелись среди сугробов. Днем снег скрипел на солнце, капал, оседал.

Зима вымотала уже почти все силы и нервы.

Компания друзей уже вконец истощала, оголодала и обессилела. Шкуры кабанов уже не лоснились, а шерсть на Тане свалялась комками.

Оба кабана хромали. И укушенный Василич, и раненный пулей дрона Борька - все они чудом были на ногах.

Зализывая друг другу раны, с трудом остановив для начала кровь, они ещё долго отлеживались по норам. Почти ничего не ели, лизали снег.

Пару раз им удавалось откопать из-под земли какие-то корни, которые они довольно быстро сообща сгрызали.

Один раз, в пахучем кусте можжевельника, с которого он обрывал губами сизые, матовые ягоды, он увидел какой-то странный комок палого листа.

Борька катнул его лапой - комок был тяжелый и не рассыпался.

Тогда он стал снимать с него листья и накололся на торчавшие сквозь них иглы.

И тут он догадался: ежик. Большой старый еж, забираясь в чащу куста на зимовку, для тепла накатал на себя палых осенних листьев.

А для зимнего пропитания он набрал грибков, которые вперемешку с листьями и составляли сейчас основу обертки ежа.

Ёж не просыпался (или делал вид), и пока он лежал, свернувшись, Борька и Василич, урча и похрюкивая, собрали все наколотые на ежа грибы, и съели их вперемешку с листьями, даже не разбираясь, где и что.

Сам этот ёж с его грибным запасом на зиму был для них очень щедрым подарком.

Не гнушались они и походами к людским поселениям. Иногда, порывшись в кучах мусора, можно было найти что-нибудь съедобное и там. Когда такие вылазки увенчивались успехом, они устраивали настоящие пиршества, и наедались досыта.

Правда, таких удачных походов, когда они находили что-то стоящее, у них было немного - их можно было пересчитать по пальцам одной руки.

И все время они прятались под покровом тьмы студёных зимних ночей.

Ведь только тогда их разнородная компания не привлекала ничьего внимания. Днём же они вынуждены были укрываться от сторонних взглядов в самых укромных уголках - на дне ям и канав, в глуби непроходимых чащ и буреломов - куда и сам рискуешь забраться безвозвратно. Вылезти из которых было трудно, часто - почти невозможно.

Особенно нелегко давались буреломы кабанам с их больными ногами. Таня же скакала легко, пружинисто прыгая между двух своих товарищей.

В один из таких голодных вечеров, когда к вечеру погода стала портиться, взвыл ветер, и с неба посыпалась мелкая и мокрая пороша.

Друзья в очередной раз попытались спрятаться в чаще, в какой-то новой норе. В этот раз их поиски были недолгими и быстро увенчались успехом.

Укрытие было очередной непонятного назначения берлогой. Кто там бывал до них - было неясно. Но, наверное? в ней бывали почти все, и никому конкретному она не принадлежала.

Пахло какой-то сыростью, вялостью, плесенью, затхлостью и беспросветностью. Тьма внутри тоже была беспросветной, поэтому, на первый взгляд, в норе все же можно было спокойно устроиться.

Это вполне устраивало уставшую компанию.