Борька (СИ)

Надо было их заделать для того, чтобы машина смогла заработать. Но, вроде бы, все важное осталось целым - муфты, стыки медных труб тоже были целыми.

И это значило, что после латания дыр (ну или замены деталей - но до этого, вроде как, и не доходило) можно было приступать к перегонке.

Это была приятная новость.

Борис налил себе стакан Лечихиного ещё продукта, выпил, и с тёплым чувством на душе пошёл домой.

Хоть что-то было хорошее в этот день.

8. ПОБЕДА !

Итак, аппарат требовал ремонта.

Подготовительный этап, когда Борис окончательно продефектовал его, нашел все повреждения (а как находят дыры? Залил воды туда, конечно. Потекло изо всех щелей - умаялся, несколько раз подтирал), определил объем работ.

Работы было, конечно, много - но не до бесконечности. И в этом заключался уже огромный плюс.

Но, в итоге, сбор материалов (и денег на материалы - а что вы думаете, аппарат же медный. А медь сейчас - недешевая!), покупка необходимых деталей, их установка, калибровка, проверка - всё это заняло несколько месяцев.

Вышло так, что аппарат был готов к маю.

В мае Борис снова залил воды - но на этот раз всё было нормально, машина не подвела и не потекла.

Очень этим довольный, Борис пошёл (едва не вприсядку... или вприпрыжку, что ли) к своей жене Василисе, чтобы рассказать ей об этом, и она, видя, что муж её пребывает в повышенном настроении, этим, конечно, воспользовалась.

- Ты мой перегонщик увлечённый, совсем уж себя измучил - вон ведь, весь с лица сошёл, - ворковала она, накрывая на стол, и глядя на то, как он наворачивает, даже, наверное, и не чувствуя вкуса еды.

Покормив его на быструю руку, она завалила его в кроватку.

Там всё у них получалось отлично. А это было редкостью за последние почти полгода - Борис ходил мрачный, надутый и озабоченный.

Тем прекраснее было состояние сейчас у обоих.

Кроме тог, Василиса, как женщина, не преминула воспользоваться таким расслабленным настроением, взяла с Бориса обещания месяц не пить и дать ей денег на косметику и прочее.

Это была победа!

9. ЖЁЛУДИ

Первую удачную перегонку Борис сделал на Лечихином аппарате почти сразу же.

Он быстро вник во все значения циферблатов, в то, на что влияли (так или иначе) те или иные краники, ручки - и он быстро научился довольно ловко с ними управляться один, даже в самый разгар процесса.

И работа у него закипела в полную силу.

Котлы шипели и дымились, стрелки шкал манометров и датчиков температуры прыгали, жидкости в окошечках бурлили, а ловкий как чёрт Борис летал над этим всем, подкручивая и ослабляя то здесь, то там.

Наконец, он стал выгонять: снял вершки или, как это ещё называется, выгнал первач, отделил сердце напитка, самую лучшую его часть, отрубил хвосты.

Так он завершил свою первую перегонку.

Работа затянулась до глубокой ночи.

Наконец-то всё закончилось.

Борис устало вышел на крыльцо, сел на лавочку, тяжко вздохнул, вытер пот с лица, и глотнул из мензурки - качество напитка нужно было проверить в первую очередь.

Самогон был восхитительным - конечно, машина не подвела.

Лёгкий аромат дыма при глотке вдруг становился густым и насыщенным. Внутри всё вспыхивало и переворачивалось вверх дном.

Трепетание души ощущалось почти физически, но трепет и тоска моментально улегались, и на смену им приходили покой и тишина, благодатное чувство равновесия и гармонии, чувство неизъяснимого удовольствия.

Душа замирала, и только тихие неясные спокойные блики пробегали по ней. Оттенки чувств этих можно было сравнить с легким туманом, который ранним утром встаёт над тихим лесным озером - призрачный, почти невесомый, чудесный в своём спокойствии и ясности, и в то же время - одевающий всё и вся в волшебные одежды нереальности и кажимости.

Одежды, в которых даже самая суровая и строгая реальность казалась мягче, теплее и приемлемее.

Вот такой у Бориса получился самогон...

Но любознательный Борис и здесь не удовлетворился только первоначальным продуктом, хотя он был, конечно, прекрасен.

И возликовал он, и решил он улучшить характеристики прекрасного детища своего, и задумался он - и думал три ночи, да три дня.

Ну не то, чтобы крепко он задумался, но закралась Борису вот какая мысль - где-то он прочитал (или услышал от кого-то?), что и французский коньяк, и виски шотландский (да и американский тоже), выдерживают в дубовых бочках. Выдерживают годами - том они, якобы, и набираются аромата, приобретают свой неповторимый характер и вкус.

Что ж - и наш русский самогон можно было выдержать подобным образом! Ситуация прямо НАСТОЙЧИВО требовала эксперимента! А раз самогон уже получался нерядового качества - то улучшить его было первостепенным делом (и даже обязанностью) любого неравнодушного производителя.

А уж Борис был неравнодушным - это точно!

Он даже название напитку придумал - "ДУБНЯК"!

(Можно было, конечно рассмотреть другие варианты, но вариант "Дубай" был отвергнут как географически и идеологически чуждый, "Дубовка" и "Дубовка" звучали недостаточно уверенно, а "Дубень" - как-то и неярко вовсе, да не по-русски.