Борнвилл

Джек как раз тасует карты, и тут они слышат шаги. Это Мартин с Лотаром. Они завершили прогулку и несут дары.

– Смотрите, – говорит Мартин, – бабуля дала нам на всех. – Это шоколад “Борнвилл”, сделан “Кэдбери”. Простой, темный. – И Лотар привез шоколад из Германии.

– Нам? – спрашивает Джек.

– Если хотите, – не слишком-то радушно говорит Лотар.

– Ладно, давайте глянем, чем они различаются. – Джек берет у Мартина плитку шоколада “Борнвилл”, отламывает две полоски и дает по половинке каждому из трех мальчиков. – Имей в виду, – говорит он Лотару, – английский шоколад – лучший в мире. А “Кэдбери” делает лучший шоколад в Англии. У нас оба дедушки там работали, и бабуля там работала, и все ее сестры там работали, и… короче, это лучший шоколад в твоей жизни.

Слова брата удивляют Питера. Он совершенно точно знает, что простые шоколадки “Борнвилл” Джеку не очень-то нравятся. Он никогда их не покупает, а если предлагают, почти никогда не угощается, предпочитая “Дейри Милк”. Говорит, что “Борнвилл” слишком горький и слишком терпкий. Но вот сейчас показательно откусывает квадратик и жует, закрыв глаза, словно этот вкус погружает его в блаженство.

– М-м… – мычит Джек, – м-м, до чего же вкусно. Давай, Лотар, попробуй, попробуй лучший в мире шоколад.

Лотар отламывает квадратик и небрежно закидывает его в рот. Жует, глотает и говорит:

– На мой вкус, жирноват. Но вообще, наверное, ничего.

– Ничего? – переспрашивает Джек. – Ты мне хочешь сказать, что шоколад “Борнвилл” фабрики “Кэдбери” просто “ничего”? Ясно, что ты не ценишь качество. Ну-ка, посмотрим, что у тебя.

Берет у Лотара плитку немецкого шоколада. Обертка у нее лиловая, украшена привлекательной картинкой: фермер ведет одинокую корову по альпийскому лугу. Белым вытеснено слово “Милка”, а под ним подзаголовок – “Хохфайне Альпенмильх-Шоколаде”. Джек распечатывает шоколадку и обнюхивает ее так, будто она ядовитая. Судя по всему, удовлетворенный, отламывает, как и в первый раз, четыре кусочка и раздает всем.

Все они кладут свой кусочек в рот одновременно. Мартин молчит, а вот Питер тут же воодушевляется. Этот шоколад чудесно сливочный, легкий, с насыщенным вкусом. Более того, это запросто может быть самый приятный шоколад в его жизни.

– Очень здорово! – говорит он. – Можно мне еще? – Но, повернувшись к Джеку и протягивая ему ладонь, Питер видит нечто устрашающее. Лицо Джека перекошено, он хватается за горло и исторгает такие звуки, будто давится. Лицо у него делается ярко-красным, он выплевывает недожеванный квадратик шоколада на пол убежища.

– Фу! – вопит он. – Ужас! Гадость какая! На вкус как… как… Да я не знаю, что это за вкус вообще. Самая жуткая жуть на свете. Ты нас отравить хочешь?

– Отравить? Ты рехнулся?

– Нет, я не рехнулся. Знаю я тебя.

– Откуда ты меня знаешь? Мы только что познакомились.

– Вы, немцы, вечно пытаетесь отравить англичан. На прошлой неделе такое было вот.

– На прошлой неделе? О чем ты вообще?

– На прошлой неделе “Убийцу” Кеннеди поймали нацисты и пытались его отравить. Дали ему чашку чаю, а в ней был яд. Он сделал вид, что пьет, а сам выплюнул.

– Я не нацист.

– Ты ж фриц, так?

– Я не знаю, что это значит. Я это слово первый раз слышу.

– Ну вот как “Убийца” Кеннеди разбирается с фрицами.

Джек хватает с деревянной полки бобину садового шпагата и начинает ее разматывать. Движения его стремительны и бойки, однако Лотар так изумлен, по правде сказать, что Джек мог бы возиться, вообще никуда не спеша.

– Давай, – говорит Джек самому младшему из братьев. – Давай его свяжем. Посмотрим, какие секреты можно выведать у этого грязного швайнхунда[40].

Питер понимает, что происходит: это игра. Джек хочет отыграть с Лотаром какую-то историю из журнала “Победитель”. Держит бобину, а Джек тем временем обматывает Лотара шпагатом. Несколько секунд Лотар это терпит, но затем начинает сопротивляться, и тут Джек грубо бросает его на пол.

– Швайнхунд! Думмкопф![41] – кричит он.

– Ай, это вообще-то больно! – Упав, Лотар вывихнул лодыжку.

– Плевать, – говорит Джек. Его враг лишь наполовину связан, а потому Джек прижимает его к полу, усевшись на него верхом и держа его за запястья. – Выкладывай все, грязный ты немецкий трус! Выкладывай свои секреты!

– Да, выкладывай нам все! – визгливо вторит ему Питер и легонько пинает Лотара в левую ляжку.

– Ну, – говорит Лотар, – вот что я вам скажу. – Очень быстро и без особых видимых усилий он выскальзывает из хлипких уз, опрокидывает Джека ничком и заламывает ему руки за спину. – В школе я учусь дзюдо, у меня синий пояс. И если ты еще хоть раз меня пальцем тронешь – это касается (тут он повертывается к зачарованному Питеру) и тебя… если кто-то из вас еще раз тронет меня хоть пальцем, я с вами разделаюсь. С обоими.

Он еще разок толкает лежащего на полу Джека, встает, отряхивается и затем выбирается на дневной свет размеренным, ровным шагом. Через миг ошарашенной тишины за ним следует и Мартин.