Бородатая женщина желает познакомиться

– Слушайте, тетя, вы что, по-русски не понимаете? Вам по-японски объяснить надо? Не знаю! Не зна-ю! Ясно? Честное слово, знала бы, так сказала – только чтобы от вас отвязаться! Да я бы для одного того сказала бы, чтобы ему жизнь подпортить: вы со своим характером ему всю печень прогрызете!

– А где он работал?

– Работал! – Молодая женщина зло рассмеялась. – Да он ни на одной работе не мог больше месяца удержаться! Он же себя самым умным считал, а какой начальник такое потерпит?

– Может, родственники у него есть?

– Какие родственники?! Если и были, я про них слыхом не слыхала! Откуда у такого козла родственники?

– Обожди, Ниночка, – подала вдруг голос особа в розовом халате. – Помнишь, письмо ему пришло из Питера?

– Письмо? – Глаза молодой женщины забегали. – Не знаю ни про какое письмо…

– Как же, Нинуля, было письмо! – настаивала мать.

– Ну, допустим, было… – призналась Нина. – Оказывается, брат у него в Питере…

– В Питере… – как эхо протянула гостья. – У вас это письмо случайно не сохранилось?

– Все, тетя, ты меня уже достала! – взорвалась хозяйка. – Проваливай срочно с моей жилплощади! И чтобы я ни про тебя, ни про твою дуру беременную больше не слышала!

– Ухожу, ухожу! – внезапно согласилась пожилая женщина и действительно покинула негостеприимную квартиру.

Выскользнув из дома, она прошла квартал и пристроилась на свободной скамейке в сквере. Достав из своей сумки сложенный вдвое, измятый и потертый на сгибах листок, она разгладила его и просмотрела список. Против имени Иван Ланский она поставила большой жирный вопрос. В списке оставалось еще одно имя. Так или иначе, путь теперь лежал в Петербург…

Дом на пятой линии Васильевского острова, где мне предстояло провести две недели в качестве собачьей няни, был старый, наверное, еще восемнадцатого века, но очень хорошо отремонтированный и смотрелся просто замечательно. Зеленовато-голубые стены, лепные карнизы, плоские белые пилястры по бокам подъезда. Охраны видно не было, но сбоку от двери незаметно вписалась панель домофона.

Я нажала на кнопку с номером квартиры.

Домофон басовито загудел, я только начала заранее заготовленную вежливую фразу, но замок уже щелкнул, и я, скомкав слова, проскользнула в подъезд.

Здесь тоже было очень красиво: широкая мраморная лестница, сбоку от нее – камин, с другой стороны – статуя с завязанными глазами…

Не отвлекаясь на архитектурные красоты, я взбежала на третий этаж и нажала на кнопку звонка.

Из-за двери донеслось ровное басовитое гудение, наверное, кто-то включил пылесос.

Я хотела позвонить еще раз – из-за этого шума хозяин наверняка не услышал моего звонка, но не успела этого сделать: за дверью послышались шаги, и приятный мужской голос проговорил:

– Бонни, отойди от двери.

Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

Передо мной стоял…

Вообще-то передо мной стоял высокий, худощавый мужчина лет сорока с небольшим, начинающий немного лысеть со лба, с усталыми, глубоко посаженными глазами того неопределенного цвета, который у нас в Питере называют цветом неба, а в любом другом городе назвали бы тускло-серым.

Так вот, передо мной стоял этот мужчина, но разглядела я его гораздо позднее, потому что в первый момент смотрела не на него, а на жуткое чудовище песочного цвета, которое хозяин держал за ошейник. Чудовище имело огромную голову с ужасной пастью, низкий морщинистый лоб и рвалось ко мне, причем намерения его были совершенно очевидны – оно хотело немедленно меня сожрать. Сожрать без остатка. И именно оно, это чудовище, издавало тот звук, который я из-за двери приняла за шум пылесоса. В действительности это было низкое, басистое и очень страшное рычание.

– Мама! – сказала я негромко и попятилась.

– Вы кто? – строго спросил меня мужчина.

Я оторвала завороженный взгляд от собаки и боязливо взглянула на хозяина.

– Я от Алевтины Романовны… – сообщила дрожащим голосом.

Надо сказать, что первой моей мыслью было немедленно сбежать из этого дома. Бежать как можно быстрее, как будто я опаздываю на поезд или за мной гонится стая гиен. Хотя, кажется, гиены ни за кем не бегают, они доедают то, что осталось после львов…

В общем, бежать, чтобы не догнали. Работа, на которую я так рассчитывала, больше не казалась мне такой привлекательной. Я даже хотела сказать, что ошиблась дверью, и поскорее удалиться. Но слово, как известно, – не воробей, вылетит – не поймаешь!

– От Алевтины Романовны? – переспросил хозяин. – Ну слава богу! Я уже перестал надеяться! Положение совершенно безвыходное – улетать нужно уже сегодня вечером, а Бонни оставить не с кем… хотел уже билет сдавать… Бонни, познакомься с девушкой! Вас как зовут?

– Василиса… – пробормотала я, не сводя испуганного взгляда с огромных клыков Бонни.

– Познакомься, Бонни – это Василиса! Ты должен с ней подружиться, вам придется вместе прожить некоторое время…