Бородин

Помните шутливую надпись на том портрете, что подарен Людмиле Ивановне Шестаковой? Грустная, однако, шутка. «Князь Игорь» и впрямь выходит «неоканчиваемой» оперой. Кажется, еще чуть-чуть, совсем немного усилий — и сойдутся в одно целое отдельные блистательные номера. Завершатся и поиски лучших вариантов текста. То и дело среди деловых бумаг, на черновиках писем появляются все новые и новые наброски. Но в этот момент сваливается очередная гора дел, неотложных хлопот, беготни. Словом, все как всегда. Много лет стоит на письменном столе Бородина игрушечная черепашка, подарок Наденьки Пургольд. Подарено не без умысла — всеми способами друзья хотят подтолкнуть «черепашьи темпы», коими движется работа над «Игорем». Готовы инструментовать, расписывать партии, запоминать. Саша Глазунов на память может проиграть любой отрывок, в том числе и увертюру. Увертюру Александр Порфирьевич играл в кружке не один раз, а вот записать все не удосуживается.

Между тем из Бельгии в адрес Бородина стали приходить письма от поклонников «новой русской музыки». Многие его сочинения, как явствовало из писем, исполняются в Европе с громадным успехом. Восторженная почитательница «русских богатырей» Луиза Де-Мер-си Аржанто мечтает получить от Бородина еще неизвестные ей произведения. Завязывается переписка. В Бельгию отправлены романсы, отрывки из оперы. Специально для «Контессы» (графини) обещана новая фортепьянная пьеса. Экспансивная корреспондентка восклицает: «Какие необыкновенные существа вы там все, в ваших льдах!» Александр Порфирьевич отвечает с присущим ему добродушием, тактом и юмором; отвечает, конечно, на французском языке. А своей «Сергевне» сообщает…

К ЕКАТЕРИНЕ СЕРГЕЕВНЕ БОРОДИНОЙ

23 сентября 1884 года.

«…Графиня, шельма, сама перевела на французский язык все присланные нумера из «Игоря», и перевела превосходно (помимо некоторых частностей); переводы Кончака и Владимира Галицкого отлично передают весь характер их и смысл русского текста. Оказывается, что «Контесса» в самом деле замечательная женщина: превосходная пианистка, великолепно образована, говорит на многих языках свободно, пишет картины, ездит верхом, правит лошадьми, стреляет, сама ведет все свои хозяйственные дела, читает бездну, играла в Париже видную роль при дворе и, по карточке судя, очень красивая женщина; вдобавок ко всему очень богата…»

БОРОДИН

Не понимаю, что со мной происходит? Я в Веймаре. Я увижу Листа. «Ну и что, что за радость?» — вопрошает во мне кто-то унылый и скучный. Откуда такое безразличие? Что ж, что я отпустил седую бороду? Разве теперь надо и душой состариться? Разве и душа моя поседела? Нет, не верю. Тут что-то не так…

Достаточно было одного мгновения, одного бурного и одушевленного возгласа Листа, чтобы я ожил. И все пошло, точно в первый мой приезд. Дивные дни и вечера. Маэстро окружен молодежью. Он со своей огромной седой гривой, словно лев среди котят. Целый день в доме толчея, народ, музыка, телеграммы, газетчики, посыльные, пианисты, композиторы, певцы. А он тут же и работает, и слушает, и болтает без умолку, и топчется, и разбирает бесконечные приглашения, и принимает ораву учеников. Словом, моложе всех на свете. Новые мои пьесы играны и ужасно ему понравились. Я окончательно воскрес душой. Прошла усталость, прошло уныние, исчез этот мерзкий голосишко. Возрадуемся!

Ну, Александр Порфирьевич, признавайся, не ожидал ты, что когда-нибудь дойдешь до жизни такой, а? Бедного пасынка гармонии да вдруг поместили, можно сказать, в обитель этой самой гармонии. И катаюсь я тут, как круглый голландский сыр в пышном бельгийском масле. Замок Аржанто — натурально из сказки. Парк — роскошь. Скалы, водопады, руины и прочие красоты. Апартаменты мои во втором этаже. Окна в сад. Чистота всюду нестерпимая. «Контесса» и граф предупреждают всякое мое желание. А обеды каждый день торжественные. По той причине, что в замке пребывает почетный гость господин Бородин, «громадный» русский композитор (уж не по размерам ли это моего тучного тела?). «Контессе» я посвятил фортепьянную сюиту, целых семь пьес. Это идет здесь нарасхват. Ноты, конечно, еще не изданы. Так многие барыни уже подбирают пьески по слуху.