Бородино

Люблю отчизну я, но странною любовью!
     Не победит её рассудок мой.
           Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни тёмной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

     Но я люблю – за что, не знаю сам —
     Её степей холодное молчанье,
     Её лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек её, подобные морям;
Просёлочным путём люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень;
     Люблю дымок спалённой жнивы,
     В степи кочующий обоз
     И на холме средь жёлтой нивы
     Чету белеющих берёз.
     С отрадой, многим незнакомой,
     Я вижу полное гумно,
     Избу́, покрытую соломой,
     С резными ставнями окно;
     И в праздник, вечером росистым,
     Смотреть до полночи готов
     На пляску с топаньем и свистом
     Под говор пьяных мужичков.

Молитва

Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Тёплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную —
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.

Ангел

По небу полуночи ангел летел,
     И тихую песню он пел;
И месяц, и звёзды, и тучи толпой
     Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духо́в
     Под кущами райских садов;
О Боге великом он пел, и хвала
     Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нёс
     Для мира печали и слёз;
И звук его песни в душе молодой
     Остался – без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,
     Желанием чу́дным полна;
И звуков небес заменить не могли
     Ей скучные песни земли.

Нищий

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую му́ку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.

Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!

Поэт