Бородино

Полтора суток отделяют отход Багратиона от Шевардина вечером 24 августа от рассвета дня 26 августа (7 сентября) 1812 г., когда начался великий Бородинский бой, и начался он нападением громадных сил французской армии на созданные в короткий срок полевые укрепления на левом фланге русского боевого расположения, на те флеши, которые получили в истории название Багратионовых по имени героя, их защищавшего и на них кончившего в этот день свое славное поприще. Одновременно (даже несколько ранее) начался бой на правом фланге нападением на село Бородино.

Кутузов знал, кому поручить оборону того пункта, куда, по совершенно правильному его предвиденью, должен был последовать один из первых и наиболее решительных ударов Наполеона. Командовавший на левом фланге Багратион, герой Измаила, герой Шенграбена, задержавший в свое время, во исполнение приказа Кутузова, в ноябре 1805 г., с отрядом в 6-6^1/2 тысяч человек, французов, у которых было в 4-4^1/2 раза больше сил, отстаивал победоносно флеши от самых неистовых, повторных атак лучших наполеоновских маршалов. Стоит только вдуматься в повторные ответы Наполеона своим маршалам, подъезжавшим к императору лично и посылавшим к нему своих адъютантов с просьбой, даже, точнее сказать, с просьбами двинуть на флеши императорскую гвардию. Наполеон отвечал, что он не может рисковать своим главным резервом. Другими словами: борьба за флеши, овладение флешами, нападения на отходивших от флешей русских истребили такое чудовищное количество отборных французских войск, что и маршалы и еще больше отказавший им Наполеон явно увидели, до какой степени невыгодно вконец положить тут же, на одном только этом участке боевого фронта все лучшие силы, без которых нельзя будет целесообразно использовать конечную победу, даже если и удастся ее одержать. С рассвета почти до 11^1/2 часов шедшие яростные атаки французов на флеши, не приводившие к результату, несмотря на все жертвы, сами по себе могли приводить врага в смущение, но смущало и то обстоятельство, что ведь и последнее дело на флешах, именно то, где получил свое (оказавшееся впоследствии смертельным) ранение Багратион, было грозным штыковым наступательным ударом. «Ходить в палаши», ходить в штыки, врукопашную, после всего пережитого в первые шесть часов боя, под огнем уже не двухсот, как в начале боя, а четырехсот французских орудий - все это уже само по себе обнаруживало, каким героическим духом движимы были в этот страшный и навеки славный день русские войска.

Первая большая атака Багратионовых флешей при самом деятельном участии артиллерии была открыта генералом Компаном в 6-6^1/4 часов утра, причем русские были поддержаны артиллерийским огнем гвардейских егерей, которые хоть был.и вытеснены еще в пятом часу утра из деревни Бородино подавляюще превосходящими силами вице-короля Евгения, но, перейдя в полном порядке через р. Колочу, были тут усилены еще двумя егерскими полками и помогали своей артиллерией громить войска Компана и мешать им в атаке флешей. Компан был отброшен. Но, оправившись и получив подкрепление, Компан (в восьмом часу утра) снова послал в атаку бригаду своей дивизии, не участвовавшую в первой атаке и поэтому еще совсем не потрепанную. Но русские встретили эту вторую атаку таким усиленным огнем, что вскоре и эта бригада была расстроена и остановилась у леса. Тут тяжело раненного Компана унесли с поля сражения, а начальство над бригадой принял сам корпусной командир маршал Даву, примчавшийся на место. Ему удалось возобновить бой и ворваться в южную флешь после кровопролитного боя. Лошадь Даву была убита, сам маршал, контуженный и оглушенный, упал и был придавлен убитой под ним лошадью. И солдаты и командный состав в первый момент убеждены были, что маршал Даву, потерявший сознание, убит, и именно так немедленно было доложено Наполеону. Император приказал немедленно Мюрату стать во главе атакующих и снова штурмовать южную флешь, откуда французы были в это время выброшены русской контратакой. Маршалу Нею велено было всеми силами поддерживать Мюрата, который вызвал к себе также корпус герцога д`Абрантеса (Жюно). К месту боя спешили еще и новые силы. Получив такие подкрепления, Мюрат (с согласия оправившегося от контузии маршала Даву) приказал снова идти в атаку. Эта третья атака была гораздо более яростной, чем все предыдущие. Следя с возвышенности за непрерывно притекающими к месту боя неприятельскими войсками, Багратион не терял ни минуты и стягивал к флешам буквально все силы, которыми располагал по праву как начальник 2-й армии, и даже те, которыми по праву вовсе не располагал. Прославившая себя 27-я дивизия Неверовского (т. е. то, что от нее осталось после Смоленска, и то, чем она была пополнена после Смоленска), а также гренадерская дивизия М. С. Воронцова были немедленно брошены в огонь.