Бородинская битва 26 августа 1812 года

Залитые кровью и сдавленные с флангов колонны Богемской армии пятились по трудной горной дороге. Воины Вандама уже летели в Богемию, где у местечка Петерсвальде должны были заткнуть единственный проход с прорывающимися русскими и австрийцами. Вот и Петерсвальде, и Вандам наверно почувствовал, как в его генеральском ранце зашевелился маршальский жезл. Вдруг французская сабля лязгнула о неизвестно откуда взявшийся русский штык, лязгнула и отскочила. Пятьдесят тысяч французов встречали пятнадцать тысяч русских гвардейцев и воинов, поставленных мудрым Барклаем-де-Толли, прикрывать горный проход. Корпус генерала-героя Остермана-Толстого спасал от гибели и плена Богемскую армию, Шварценберга и Александра I. Русские войска встали у сельца Принстен, в двух километрах от городка Кульм, и цвет российской армии собирался держаться во что бы то ни стало. Наступило 17 августа 1813 года.

Утренний туман рассеялся и пока еще генерал Вандам двинул десятки тысяч воинов на Кульмские холмы. Начался ожесточенный бой, в котором дивизии французов одна за одной атаковали позиции русских, сменяя друг друга. Стремительными ударами наполеоновские воины рвали и рвали короткую стальную гвардейскую линию и в яростных атаках бились две доблести. Русская гвардия не двигалась с места, и Вандам стал менять направление главного удара. Генерал, не ставший маршалом, искал слабое место в обороне противника, забыв, что нельзя найти то, чего нет. Он отчаянно рвался то на одном, то на другом участке позиции, но все был напрасно. Все французские участники боя отмечали, что упорство русских было изумительное. Вандам выстроил все возможные войска второй линии в длинную колонну и двинул ее на русские позиции. Страшный таран прошил бешено дравшихся гвардейских егерей и со всего своего ужасающего размаха врезался в русский фронт. От такой атаки, когда на одного противника несутся десять нападающих, нет защиты. Торжествующие крики побеждавших, наконец, в кровавом многочасовом сражении французов, вдруг затихли. Неостановимый вандамовский удар остановил Семеновский полк. В сумасшедшем рукопашном бою первые два батальона атакующих были выколоты до последнего солдата. Ожесточение битвы-резни достигло крайнего напряжения. Вандам неостановимо атаковал по всему фронту, не давая русским снять ни одного солдата на помощь семеновцам. И нападавшие и защищавшие уже много часов были в непрекращавшемся огне. В густом пороховом дыму под неостановимый грохот орудий с яростью обреченных в невыносимом штыковом бою дрались семеновцы, почти тысяча которых в этот день навсегда упала на кульмскую землю.

Значительно сокращенный французский таран шел уже по русским трупам и в последнюю контратаку под барабанный бой и музыку оркестра свой штаб повел отчаянный Остерман-Толстой. Для спасения Богемской армии и императора России жертвовали собой генералы, офицеры, солдаты, писари, барабанщики, музыканты. Ядро по плечо оторвало руку генералу Остерману, но сзади уже летел герой Ермолов, успевший слева и справа снять и повести за собой задние шеренги русских. Пролом в линии фронта удалось закрыть, и вандамовскую пробку загнали назад во французскую бутылку.

Французы перестроились и по всему фронту опять атаковали русских, и соотношение сил было четыре на одного. Медленно пятясь русская гвардия погибала, но не бежала. Дуга русских войск выгнулась до предела, но не лопнула. Только к трем часам дня Вандам смог ворваться в Принстен. До последних не сбитых с позиций русских орудий осталось несколько десятков метров, но они били и били и били картечью по атакующим. Русские изнемогли и полегли, наконец, в неравной битве, и Вандам понял, что сейчас победит. Торжествующий многотысячный французский рев зазвучал на кульмских холмах. Атакующий таран прорвал, наконец, последние линии гвардейской дуги. Вдруг победные французские крики заглушило русское «ура», раскатывающееся по всему полю битвы. Первыми прорыв закрывали лейб-кирасиры и лейб-драгуны из царского конвоя, за ними со штыками наперевес бежали воины Первой гренадерской дивизии. Вандам поднял голову и увидел, как из Рудных гор выходила Богемская армия, и теперь ее невозможно было остановить. Он понял, что уже никогда не станет маршалом Франции. Ну что же, пусть русские увидят, как умирают французские генералы.