Бородинское поле

И зашагал прямо по аллее на батарею Раевского. Перед курганом, - где сто тридцать лет назад стояла знаменитая батарея Раевского, - небольшой дот. Из амбразуры торчит ствол тяжелого пулемета. Полосухин хотел было задержаться у дота, но внимание его привлекли четыре всадника на кургане. Увидев приближающихся командиров, всадники спешились. Майор и батальонный комиссар бросили поводья ординарцам. Представилась: командир и комиссар противотанкового артиллерийского полка. Полосухин назвал себя, дружески протянул руку командиру и затем комиссару, сообщил, что приказом командарма их полк придается 32-й дивизии.

- Будем вместе защищать русское поле. В музее были?

- Сейчас нет, а раньше я бывал, - ответил Глеб.

- Да ведь экспонаты уже эвакуированы, - сказал Гоголев. - Вот только памятники… Жалко: могут повредить.

- Памятники не эвакуируешь. Они, как знамена, будут с нами в бою, - ответил Полосухин.

Затем ознакомил Макарова и Гоголева с обстановкой, поставил боевую задачу. Впереди полка Макарова занимает оборону стрелковый полк. Слева - батальон курсантов военно-политического училища и отряд ополченцев.

При последних словах лицо Глеба вспыхнуло багрянцем, в глазах заметались огоньки. Это внезапное оживление не ускользнуло от проницательного взгляда Полосухина.

- Вас чем-то смущают курсанты? - просто, без интонации спросил комдив.

- У меня там сын, товарищ полковник, - ответил Глеб, не скрывая своего волнения.

Они смотрели друг другу в глаза открыто и честно.

- Сколько ему? - после некоторой паузы поинтересовался Полосухин, словно что-то обдумывая.

- Восемнадцать.

- Хотите взять к себе в полк? - негромко спросил Полосухин.

По его виду Глеб понял: скажи он "да", и комдив не станет возражать. Но вопрос Полосухина был неожиданным для Глеба, и он был захвачен врасплох. Мысль взять Славу к себе в полк как-то сразу не пришла ему в голову. Просто весть, что сын находится совсем рядом, в соседней части, обрадовала и подавала надежду встретиться. Он колебался с ответом, бросив вопросительный взгляд на своего комиссара и боевого товарища, точно спрашивая его совета. Но Гоголев уклончиво отвел взгляд, и тогда Глеб ответил не очень решительно:

- Да нет, товарищ полковник. Пусть воюет вместе со своими однокурсниками. Так будет лучше.

- Правильно, майор, я с вами совершенно согласен: так будет лучше и для него, и для вас, и для дела. Пусть воюет там, где приказала ему воевать Родина. Кстати, вам уже пришлось участвовать в боях с немцами?

Вопрос относился к обоим. Ответил Гоголев, кивнул на комполка:

- Глеб Трофимович от самой Прибалтики и до Смоленска прошел с боями. Был ранен, только что вышел из госпиталя. Мне тоже пришлось побывать в когтях войны. - Последнюю фразу прибавил со скромной улыбкой, не стал уточнять свой боевой путь от Перемышля до Днепра.

- Значит, обстрелянные и закаленные, - сказал Полосухин и признался: - А мы вот - новички, и первое крещение примем на Бородинском поле. Да, скажите,- майор, у вас не найдется несколько "лишних" артиллеристов? Ну, например, наводчиков и заряжающих? Дело в том, что здесь, на полигоне, найдено шестнадцать танков Т-28 без моторов, но с исправными пушками. Снаряды к ним есть, предостаточно. Танки мы зарыли в землю, превратив их в доты. Не хватает артиллеристов.

- Много не найдется, но расчета на два подберем, - пообещал Макаров.

- У вас ко мне есть вопросы или просьбы?

- Вопросов нет, но просьба есть, - ответил Глеб.

- Выкладывайте.

- Артиллерия наша на конной тяге. Нельзя ли выделить нам хотя бы несколько тягачей?

- А лошадей что, не хватит? - спросил Полосухин, и этот вопрос его несколько удивил Макарова, показался странным. Пояснил Гоголев, как бы дополняя командира:

- Сами понимаете, товарищ полковник, лошади, особенно в артиллерии, - самая уязвимая цель. Они беззащитны, их в окопах-блиндажах не укроешь. Особенно от ударов с воздуха.

- А как же кавалерийские соединения? - неожиданно парировал комдив. - Ведь воюют же. И здесь, под Москвой, корпус Доватора действует.

- У них другие задачи, иная специфика, - попытался ответить Глеб, чувствуя шаткость своих аргументов.

Его поддержал Гоголев:

- И они тоже несут значительные потери в лошадях.

- Потом, товарищи, учтите время года, бездорожье. Сейчас лошадь самый надежный вид транспорта. Одним словом, у меня в дивизии лишних тягачей нет. Поговорю с командармом. Но боюсь, что он может неправильно нас понять. Орудия стоят на огневых позициях, снимать их и увозить на восток мы не собираемся. Надеюсь, вы тоже не намерены отступать?

Что-то обидное прозвучало в последней фразе Полосухина. А может, это только показалось Глебу Макарову. Он приготовил ответную фразу, но Гоголев опередил:

- Отступать, товарищ полковник, мы не собираемся, но маневрировать орудиями, думаю, придется. Противотанковой артиллерии в нашей полосе обороны не густо. Но вы правы: обойдемся без тягачей.