Бороться, чтобы дышать

Дождь усилился, и я включаю дворники, ругаясь под нос, когда вижу, что после шторма часть дороги затопило. Я знаю, Лея проплакала большую часть ночи, и уверен, уйдя из дома до того, как я проснусь, у нее в голове творилось чёрт те что. Злюсь еще больше, понимая, что она вела машину в таком состоянии при плохой погоде. У нее не дерьмовая машина, но без полного привода, и с ней легко может что-то случиться.

Увидев приближающийся свет фар, притормаживаю, а потом замечаю машину Леи. Просигналив фарами, жму на тормоз и съезжаю на обочину. Ее машина останавливается в нескольких футах от моего грузовика, и прежде чем я успеваю открыть дверцу, она выскакивает из машины и бежит ко мне. Ее лицо в красных пятнах и слезах, от взгляда Леи все внутри меня сжимается. Она выглядит грустной, да, но в ее глаза вернулся свет. Спрыгиваю в грязь, и прежде чем успеваю подготовиться к удару, ее тело со всей силы врезается в меня, выбивая из легких весь воздух.

— Прости, — плачет она, ногтями впиваясь в мою кожу через футболку. — Я снова тебя бросила. Прости, — всхлипывает она, а дождь хлещет по нам, пропитывая влагой одежду.

— Детка, — нежно говорю, проводя рукой по ее мокрым волосам и прижимая ближе к себе.

— Ты н-не п-понимаешь, я так боюсь, что останусь одна, что убедила себя, если уйти первой, будет не так больно, ч-что со мной все будет в порядке, но я н-не в порядке.

Она утыкается мне в грудь, крепче обнимая руками.

— Лея, я не отпущу тебя, — наклонившись к ее уху, говорю я. — Я никогда тебя не отпущу, только не снова.

Она вскидывает голову, моргая грустными и влажными от слез глазами, а дождь льется на нас, смывая ее слезы. Взяв ее щеки в ладони, опускаю голову и целую ее, нуждаясь в том, чтобы она поняла, что я ее люблю и не отказываюсь от нас.

— Давай отвезем тебя домой. — Прижимаюсь лбом к ее лбу и чувствую, как она кивает.

— Моя машина. — Она икает, когда я помогаю ей забраться в грузовик.

— Лея, ты не в состоянии вести машину. Я отгоню ее на обочину и вернусь за ней позже, — говорю, утирая ей слезы.

Кивнув, она опускает голову и смотрит на свои колени. Взяв ее за подбородок, поворачиваю к себе, пока наши взгляды не встречаются.

— Я люблю тебя, Лея, — говорю ласково.

— А не должен бы, — шепчет она, разбивая мне сердце.

— Тебя невозможно не любить. Что бы нам ни пришлось пережить, мы сделаем так, чтобы этого больше не повторилось. — Отстранившись от нее, замечаю, как сильно стучат ее зубы, поэтому прибавляю обогрев салона. Захлопнув дверцу, подхожу к ее машине и отгоняю на обочину. Вернувшись в пикап, разворачиваюсь в направлении дома.

Не знаю, как справиться с тем, что творится в ее голове, но уверен, что мне нужно найти способ до нее достучаться. Это то, в чем ее мать должна была ей помочь. Она должна была заботиться о дочери. Понимаю, злиться на мертвую женщину — это полный пиздец, но я, черт возьми, в ярости не только за то, что она сделала со мной и Леей, но и за то, как она подпитывала недуг Леи, не понимая, что, позволив ей игнорировать настоящую причину, по которой дочь уехала из дома, ничем ей не помогла.

— Знаю, ты на меня злишься, — нежный, грустный голос Леи вырывает меня из мыслей, и я беру ее руку, переплетая наши пальцы.

— Я злюсь, что ты вела машину в таком состоянии, но, детка, я на тебя не злюсь. Я беспокоюсь за тебя.

— Я пыталась бороться с этим, — шепчет она.

— Знаю, но тебе больше не придется бороться в одиночку, — говорю, сжимая ее руку.

Подъехав к дому, выхожу из машины, направляюсь к пассажирской дверце и, открыв ее, беру Лею на руки и поднимаюсь с ней по лестнице. Я открываю и закрываю раздвижную дверь, и на всем пути вверх по лестнице через спальню и в ванную ее зубы не перестают стучать, а слезы литься. Ставлю ее на ноги, чтобы наполнить ванну. Когда оборачиваюсь, она пристально смотрит на меня, не зная, что делать.

Стянув футболку, бросаю ее в корзину для белья, затем делаю то же самое с ее одеждой и нижним бельем. Когда помогаю ей залезть в теплую ванну, из ее глаз по-прежнему текут слезы. Не знал, что человек способен столько плакать. Помогаю ей откинуться на бортик ванны, а затем беру из душевой кабинки шампунь и кондиционер. Как только смываю с ее волос шампунь и наношу кондиционер, она закрывает глаза, перестав стучать зубами.

— Ты не можешь снова оставить меня, Лея, — бормочу, чувствуя, как горло перехватывает от эмоций. Я могу справиться со многим, но оказаться без нее снова — с этим я больше никогда не хочу столкнуться.

— Прости, — всхлипывает она, перегибаясь через край ванны и обнимая меня за плечи.

Поцеловав ее волосы, отвожу от себя ее руки и, взяв кусок мыла, быстро мою, затем хватаю полотенце и вытаскиваю Лею из ванны. Несу ее в спальню и укладываю на кровать. Потом раздеваюсь и присоединяюсь к ней.

— Перед отъездом из дома ты с кем-нибудь разговаривала? Ты хоть когда-нибудь обсуждала с кем-то смерть отца? — интересуюсь я, ее тело почти полностью оказалось подо мной, и я знаю, больше она не убежит.

— Нет, не хотела об этом думать. — Лея крепко зажмуривается.