Бортовой журнал 5

Тогда писатели, неторопливо размышляя об искусстве, о русском языке, о месте, о роли, о месте роли и о роли места, поглощают рюмка за рюмкой. После чего наступает период полного насыщения, когда писатель, вперив свой взгляд в почитателя, стоящего все еще рядом, начинает спрашивать его: «Кто ты такой?» – а тот пугается, разводит руками, говорит: «Помилуйте, Григорий Саныч, мы же никак..» – на что писатель совершенно уже выходит из самого себя и говорит громко, по нарастающей: «Кто ты? КТО? КТО?» – а потом он отвечает сам себе: «Кто ты, как не тля!»

* * *

Люди все время хотят потрогать огонь.

Тянут к нему руки, обжигаются, но все равно тянут.

Мир такой хрупкий, но почему-то игры с бикфордовым шнуром самые распространенные.

Сербия однажды уже подарила этому миру войну.

Два дня прошло с той поры, как Косово провозгласило свою долгожданную независимость, а мир уже раскололся. Он и раньше был не очень-то слеплен, но вот сегодня и наступила настоящая красота.

ООН теперь ничего не значит. И все то, чего эта организация когда-то добилась, все это висит на волоске.

А какое-то время тому назад мне вдруг начало казаться, что всем в этом мире все до лампочки.

Как я ошибался!

Теперь замешается каша. Решает сила. США все это затеяли, и будущее только начинается. Шер-Хан расколол стаю.

И как тут не вспомнить, что в Абхазии всем желающим выдавали российские паспорта?

В то же время русским за другим рубежом было ой как не просто их получить, а тут – пожалуйста.

Ну, сейчас пакистанцы захотят отделить от Индии кусок, Тибет кое-что припомнит Китаю, Тайвань заявит о своих давних желаниях, баски начнут свои пляски, и пошло, поехало, поплыло – Европа взбудоражится, Азия завопит, Америка забурлит, Африка под шумок переедет в Европу.

А мы всю дорогу тянем куда-то свои газовые трубопроводы, отвлекаясь только на то, чтобы сделать заявление о том, что мы с этим положением в корне не согласны. Только сделали заявление – и опять за свои трубопроводы.

Причем тянем мы их не к отечественной старушке в избушку на курьих ножках, а к зарубежной.

Ну нет в мире счастья!

А тут еще выборы нашего президента, и господин Медведев уже заявил, что «свобода лучше, чем несвобода».

Это удивительно.

Вот ведь как точно все подмечено.

Действительно, с этим невозможно не согласиться. Этакий вывод всей прожитой жизни.

Почему-то вспоминается, что армия у нас никогда не была готова к войне, что готовились всегда в одном месте, а рвалось в другом, и что катились мы при этом сначала до Урала, а потом и до Волги.

Хочется тут же пересчитать войска и боезапасы.

И все это накануне Дня 23 февраля, который считается днем начала наших побед под Нарвой и Псковом, а на самом деле является днем нашего панического бегства из вышеназванных мест.

Вот, господа, какие мысли меня посещают после провозглашения независимости Косово.

* * *

Кстати, о нашем великом празднике 23 февраля.

Мне всегда было непонятно, почему его так не любят на Военно-морском флоте.

Хотя мы все праздники не любили: по причине того, что приходилось участвовать в парадах, но этот – как-то особенно.

Когда я был курсантом, то спрашивал о нем на кафедре истории военно-морского искусства – была у нас такая кафедра. Там отвечали уклончиво, мол, это праздник не наш, а скорее армейский, а вот наш – это День Военно-морского флота. Меня такой ответ не устроил, и я занялся собственными исследованиями.

Не сразу, не вдруг, но в конце концов мне кое-что удалось узнать.

В том, что мы празднуем День 23 февраля как день рождения Советской армии, повинны Брест-Литовские переговоры.

Они начались 20 ноября 1917 года. Проходили они в ставке главнокомандующего германским Восточным фронтом. С советской стороны возглавлял переговоры Лев Троцкий. Проходили они долго и нудно, а закончились совершенно бездарно 10 февраля уже 1918 года заявлением: «Ни войны, ни мира, а фронт распускаем!» – то есть в одностороннем порядке, одним разом Советы прекратили войну с государствами Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией – вот такие дела. А уже 11 февраля Советы объявили о демобилизации армии.

Вы скажете, что они не в своем уме? Может быть. Во всяком случае, когда Зиновьева спросили, почему распускаются войска, если мир не заключен, он ответил, что нападения не будет, потому что пролетариат (ох уж этот пролетариат!) Германии и Австро-Венгрии воевать не желает.

Пролетариат, вполне возможно, воевать и не хотел, но вот германская армия…

В германской армии были прекрасные офицеры, которые в считанные дни могли из любого представителя доблестного пролетариата сделать настоящего солдата.

Уже через неделю германское командование перебросило на Западный фронт все свои самые боеспособные подразделения, а потом оно заявило об окончании перемирия, а потом началось наступление германских войск по всей линии совершенно разваленного настоящими ленинцами Восточного фронта.

Двинск был захвачен 18 февраля, Минск – 20-го, Полоцк – 21-го, Режица – 22-го.