Бортовой журнал 6

Про подвалы я уже и не говорю. Есть у меня парочка знакомых умельцев, которые берутся все подвалы осушить, но для этого надо им денег заплатить. Для меня это большие деньги, для города – сущая ерунда, но ведь работы еще и с Водоканалом надо будет согласовывать, – а тут я совсем не знаю, что и сколько стоит. Так что пока откачивают с помощью насоса и шланга. Лет десять уже качают, а может, того больше, и за это время столько денег на эту откачку потрачено, что те подвалы давно уже золотыми стали. Ну да ничего. Покачают еще лет пять-шесть, а потом придет дяденька из Смольного, который признает дом аварийным, после чего его разрушат, а жильцов – в Новое Девяткино.

Петроградка же не так хорошо охраняется от разрушения, как, скажем, Зимний дворец. Тут и баню на Большой Пушкарской разрушили – кстати, здание-то старинное. На него из своего окна Кустодиев смотрел. А еще он смотрел на такую небольшую церквушечку, из которой по воскресеньям православный народ выходил. Там-то он своих русских красавиц и высматривал.

Тут, на Петроградке, многие жили, о чем и многочисленные памятные доски имеются.

Но доски досками, а здания-то валим. Нет, говорим, конечно, обещаем разобраться, но между делом, то есть между разговорами, валим. Вот и на Биржевой мост веками смотрело такое красивое здание, а теперь там руины.

Руины. Вот ведь беда-то какая. Больно. И не спасают от этой боли никакие нарисованные кирпичи на оштукатуренных стенах великой Петропавловской крепости.

* * *

Память людская – великая чертовка. Все в ней – и боль, и радость, и горечь поражений. Россия – страна без границ, без конца и без края. Что ни деревня, то свои обычаи, обряды, правила. Через много лет их назовут культурой русского народа.

Вот только не складывается она никак, а все потому, что в каждой деревне свои сарафаны, не складывается – все кипит да кипит. Ахочется, чтоб все, значит, вместе, все разом, все заодно. Оттого и праздников столько и своих и чужих – хороводы, карнавалы.

День Военно-морского флота – это тоже праздник. Праздник страны, не лишенной памяти. Праздник великой страны, которая помнит о том, что у нее был великий флот.

А флот – это же люди. Это они водили в море боевые корабли. Это они шли в бой, погибали, замерзали, тонули.

Знаете, сколько их всего, тех, кто ради России шел в бой? Их миллионы. Они бились с врагами во все времена.

А времена те всегда были одинаковыми. И всегда побеждал тот, кто не щадил ни себя, ни людей своих, ни свой корабль. Ломались мачты и падали за борт, горели корабли, тонули люди. Не сдавались они. Нет, не сдавались.

Удивительное это дело: горстка моряков не сдала «Стерегущий». Они задраились и пустили внутрь воду.

А в войну лодки на Балтике ходили в основном только туда. Назад возвращались редко, а смерть – она всегда была возле плеча – чуть только поверни голову и поздороваешься.

А после войны была Куба. К Кубе послали дизельные лодки. Они должны были прорываться через блокаду. Жарко. В отсеках нет охлаждения. Температура пятьдесят и выше. Падают в обморок. Отлили водой – и опять на пост. А наверху кружат стервятники – только высуни нос, сразу подскочат.

А потом – атомный флот вышел в Мировой океан. И ходили они даже на Северный полюс. Подо льды.

А ведь там, подо льдами, можно было погибнуть от любой оплошности. Толщина льда семнадцать метров, и глубоко в воду уходят ледяные пики.

Многие погибли. И люди, и корабли.

В Санкт-Петербурге есть небольшой сквер. Его называют сквером Подводников. Там есть деревья, которые посвящены погибшим кораблям. Что ни дерево, то корабль, подводная лодка. Что ни дерево, то слава России.

21 июля 2008 года ровно в 7 утра их окружили забором. Будут вырубать. Теперь у России другая слава.

* * *

Я считаю себя обязанным что-то сделать, что-то совершить на ниве разворачивающейся и все более и более разрастающейся борьбы с коррупцией.

Все время хочется что-то добавить, усугубить, вставить, подчеркнуть, а также отметить и заострить.

Я считаю, что в этом деле не все использовано до конца. Вот взять хотя бы проклятия. Надо! Надо, я считаю, использовать и проклятия.

Причем малые проклятия – лишь пустая трата сил и здоровья. Если уж проклинать, то желательно использовать проклятия крупные, могучие, достающие до самой что ни на есть печени. Не следует забывать и другие части тела проклинаемого: селезенка, желчный пузырь, мочевой пузырь и, конечно же, семенники. Все они должны быть искалечены единым порывом.

Недавно я обнаружил именно такие проклятия. Они могут пригодиться нашему вдумчивому читателю (лично я ими пользуюсь от случая к случаю). Они написаны епископом Эрнульфом где-то в начале XVII века.

Я обнаружил копию этих проклятий, списанных из церковной книги Рочестерского собора. Вот они: