Бортовой журнал

Случались и большие урожаи, а потом их тащили баржами вверх по матушке-реке до того момента, пока не появился поэт Некрасов, объяснивший всем, как ползут вдоль Волги бурлаки. После чего урожаи снизились, а восторг по их поводу остался, как и желание быстренько загнать все это богатство за невиданные деньги на Запад, чтобы потом, когда все опомнятся, купить за другие невиданные деньги все то же самое назад из-за рубежа.

* * *

Ребята! Никто не видел мои штаны? Странно! Только что тут лежали…

* * *

О пуговице!

Пуговица может быть и квадратной. Это вы там у себя привыкли к круглой, а мы тут не ищем легких путей, потому как у нас флот!

* * *

Об афоризмах в книге «Кот»! Ну что за придирки? И не надо искать философа Жарда, потому что зря. Я его сам придумал.

* * *

О чиновниках! Они везде.

Но наши прожорливей и за год могут удвоить поголовье.

* * *

О доблести!

Слово это состоит из двух частей.

Вторая его часть – «блести» – говорит о некотором, по-видимому, нестерпимом блеске.

Первая часть – о том, что надо бы до него, до этого блеска, себя довести.

Гм!

* * *

«Он успевал всюду!» – это эпитафия.

* * *

О моем героизме!

Пес его знает. Как говорил Козьма Прутков: «Я – герой. Потому что если они герои, то я уж точно!»

Только не надо лезть и искать это изречение у Козьмы.

* * *

О христопродавстве!

Да. Был когда-то такой грех у одного, в общем-то, несчастного человека. Он еще, помнится, потом повесился.

Справедливости ради надо отметить, что само по себе предательство чего-то очень светлого там у себя глубоко внутри здорово с тех пор распространилось, а вот число повесившихся как-то совсем не увеличилось.

* * *

Наткнулся на фразу: «Наши ученые установили, что седалищный нерв очень чувствует приближающиеся приключения…»

Это они, стало быть, о жопе.

Тонкое наблюдение.

* * *

Хочется сделать что-нибудь приятное для власти. Я пока не знаю что, но хочется.

* * *

Лошадиное дерьмо приходит на ум часто. Не то чтобы оно вдохновляет, нет. Просто этот образ, возникающий в воображении при взгляде на некоторые явления и проявления, примиряет тебя с тем, что, подсохнув, они развеются ветром.

* * *

О видении нового!

Лично я очень хочу увидеть что-нибудь новое.

Даже можно сделать плакат «Хочу увидеть что-то новое!» и везде с ним ходить.

* * *

Будет ли открыт памятник фразе Карамзина «Воруют»?.. Если да, то здорово. Подумать только: Нострадамус в выражениях, подобных этому: «И придет мгла. И поглотит она мир. И будет плач. И явится миру человек в образе волка…» – описал будущее «примеряй на что хочешь», а тут человек сказал одно слово, которое на долгие века определяет особую стать нашего родного Отечества.

* * *

Один автор написал книгу «Почти всё».

Все, до последней, знаете ли, крошки.

Думаю, что она про коитус.

* * *

Кстати, готов на эту тему размышлять: все ли у нас коитус, коитус ли у нас все?

А может, все у нас почти коитус или коитус у нас почти все?

М-да! Не то чтобы я против коитуса, нет.

* * *

О патриотизме!

Патриотичнее меня, надо заметить, только пограничные столбы.

* * *

И хорошо, что я на родине.

На родине всегда тепло. Свое говно греет.

Это от чужого отвратительно несет.

* * *

О Волгограде

Этот город похож на покинутый стадион, когда на него все еще приходят безумные старики. Им все кажется, что вот-вот начнется футбольный матч.

А пристань здесь сделана для великанов. Она такая, будто к ней должны были все время приставать корабли и с них на берег должны были сходить великаны.

Все потеряно. Тут все потерялись, и жители не понимают, зачем это все, откуда и для чего.

На заброшенном песчаном берегу рядом с камышами мы нашли голову гигантского карпа или сазана. Она не поместилась бы и в ведро.

* * *

А Саратов похож на дорогу для вагонеток. Будто их спускали с горы, и они сами добирались к подножью.

Этот город весь на холмах. Высокий город, живой, как тело. Встанешь на холме, глянешь вниз, и кажется, что сейчас полетишь – так высоко.

* * *

В Астрахани все очень сильно спрессовано – на улицах крепкие еще купеческие дома со следами былого достатка. Мы приехали с Колей по Волге – было у нас такое безумное путешествие. В первый же день посетили музей. Здесь есть Кандинский. В музее пусто – ни одного человека, зато на улице пьяная драка – множество молодых людей, с трудом сохраняя равновесие, как во сне, медленно размахивались и били друг друга. После первого же удара равновесие теряли оба: и тот, кто бил и тот, кого били.

* * *

Мы с Колей собрались писать романы на Волге. Идея принадлежала Коле, а я, дурак, на нее купился. Коля уговорил меня ехать в Банновку – есть такая деревня на Волге, где у Жени Яли – замечательного художника– имеется дом. Коля договорился, что мы у него поживем в его отсутствие.

Меня интересовал быт: мы будем писать дивные романы, но кто же нас будет кормить?

Коля сказал, что кормить нас будут жители Банновки, которых мы на это дело наймем.

А для того чтоб нанять жителей, мы взяли с собой по литру спирта «Рояль» на брата.

Только приехали и разместились, как немедленно побежали на Волгу купаться.

А «Рояль» мы оставили на столе.