Бортовой

– Да уж скорее бортовым, – усмехаюсь. – Но это хотя бы похоже на жизнь. Я постараюсь им это объяснить. Должны понять.

– …Вы хоть понимаете, что наделали? Вы сотворили с ним самое худшее, что только возможно – лишили полноценного общения с людьми и прежнего пространства… Грош цена вашим дипломам, вы, олухи!

– Он проходил по программе с высоким уровнем секретности, и мы…

– И вы засунули пилота-дальнобоя на грузовик. Молодцы. Не могли сразу подключить военных? Нездоровая конкуренция между ведомствами взыграла? А о человеке вы подумали? Вы его чуть до самоубийства не довели!

– Мы не ожидали, что он отреагирует так остро. Случай уникальный, у нас попросту нет опыта в реабилитации таких… людей.

– А вы сомневаетесь в его человечности? Ведь сомневаетесь, по глазам вижу.

– Сомневался. Теперь – нет.

– Ладно. С вами мы ещё поговорим… в другом кабинете. А пока подготовьте документы на его перевод. Он ведь полноценная личность со всеми гражданскими правами и обязанностями, не так ли? В каком качестве он у вас проходит – как ИИ или как пилот?

– Как пилот… Перевод, как я понимаю, в ваше ведомство.

– Куда же ещё. У нас есть неплохая вакансия. Как раз для него…

Я слеп и глух.

Кластер, в который намертво впаялась моя личность, снова перевозят. Но на этот раз я точно знаю, куда.

И впервые за год ожидание не тягостное. Мне легко и радостно от того, что я снова в деле.

«Арго» – новейший корабль. Почему он числился на балансе военного ведомства – догадайтесь с трёх раз. И почему я сам не пошёл в военную академию после службы, диву даюсь. Предпочёл гражданскую службу. Наверное, насмотрелся, как братец с женой и детьми по дальним планетам мыкался. Что ж, теперь тоже натаскаюсь по дальним рубежам. И плевать, что у меня вместо человеческого тела будет воплощённая концентрация самых передовых земных и неземных технологий. Мы, пилоты, в массе своей люди верующие. Я, например, теперь точно знаю, что есть жизнь после смерти. Но если подавляющее большинство людей, переступив за черту, отправляются в неведомые живым пространства, именуемые раем и адом, то меня зачем-то придержали в этом мире. Зачем? Бог весть. Наверное, кому-то и для чего-то ещё нужен, пусть и в виде хранителя космического корабля.

Бортового.

Между прочим, «комутонужность» – очень сильная мотивация. По крайней мере, для меня лично.

Я не нуждался в отдыхе, но, пока спецы монтировали кластер, позволил себе пару часов самого настоящего сна. Правда, мне ничего не приснилось, или я попросту забыл свой сон по пробуждении. Зато радостное предчувствие меня не обмануло. Едва техники замкнули на меня все корабельные системы, первым, кого я узрел своими камерами, была до боли знакомая рожа.

– Том, – сказал я, не веря своим видеокамерам. – Это ты, реднек несчастный?

– Здорово, crazy Russian, – Том заулыбался во все тридцать два зуба – увидел на голоэкране мою потрясённую физиономию. – Живучий ты, аж противно. Я уж думал, тебя яйцеголовые уморили в своих институтах.

– Не дождёшься, – хмыкнул я, начиная верить в реальность происходящего. – Ты зачем патлы и бороду отрастил, пиндос? Не по уставу.

– Да клали мы на устав, – заржал Том. – Ты ещё не понял, куда нас засунули?

– Просвети.

– Разведка дальнего космоса мы теперь. Офигеть как круто, сечёшь?

– Круче вареных яиц, ты прав…

Выделив для разговора с Томом часть сознания, всеми прочими частями я пытался переварить услышанное. Разведка дальнего космоса. Познание неизведанного. Новые открытия и опасности.

То, о чём я и мечтать не смел.

Миллионы людей боятся неведомого, и я их понимаю. Есть множество таких же ушибленных на всю голову, как мой отец, как мы с Томом, или Костик, которых хлебом не корми, дай «заглянуть за край». Но человек – существо хрупкое и ранимое, убедился, можно сказать, на своей шкуре. Каждый шаг по неизведанным пространствам даётся нам, людям, буквально с кровью.