Бортпроводница

— Он постоянно путешествовал по работе. Отличное прикрытие для многих дел.

— То есть это правда? Он мог быть американским шпионом?

— Или русским. Или немецким. Или израильским. Или южноафриканским. Вероятно, он был кем-то вроде посредника или курьера.

Она подумала о книге, которую вчера купила, и ляпнула:

— Он помнит о своих русских генах, по крайней мере немного.

Произнося слово «гены», она ощутила новый укол страха и дурных предчувствий. ДНК! Губная помада, которую она потеряла где-то в Дубае, губная помада, которую она, возможно, забыла в номере 511. Она представила, как криминалист в люксе отеля подцепляет пинцетом тюбик и кладет его в пластиковый пакет. Вот она — неопровержимая улика.

И было еще кое-что — бальзам для губ с логотипом авиакомпании. Конечно, самый обычный, но он ей нравится, и им она тоже пользовалась. С запахом кокоса. Когда она опустошала свою сумку, прежде чем выбросить ее в Дубае, бальзам она не нашла. Иногда она увлажняла им губы перед тем, как нанести помаду. Сделала ли она это в номере 511? Может быть так, что там остался бальзам для губ, на котором есть логотип авиакомпании и ДНК Кэсси?

— А вдруг все просто и Соколов из ФСБ, — рассуждал Майес.

— Я не знаю, что это.

— Бывший КГБ. Федеральная служба безопасности Российской Федерации. Контрразведка. Шпионские игры. Большей частью очень скверные шпионские игры.

— Но он казался настоящим американцем, — заметила Кэсси, надеясь, что собеседник не услышал, как дрогнул ее голос.

— Это ничего не значит. Если работаете под прикрытием, вы и должны казаться американцем. Но откуда мне знать? С таким же успехом он мог быть из ЦРУ. Или мерзким жуликом, торгующим оружием. Или девочками. Или наркотиками. Знаете, чем бы он там ни занимался, вероятно, это не имеет никакого отношения к шпионажу. Просто, учитывая, как его убили, похоже, он был не тем, за кого себя выдавал.

— Разве какой-то полицейский офицер из Дубая не сказал, что это было ограбление?

— Это не ограбление.

— Правда?

— Ничего не украли.

— Откуда вы знаете?

Он пожал плечами.

— Спросил у агента ФБР, которая опрашивала Меган. Она со мной особо не откровенничала, но сказала, что ничего не пропало. По крайней мере, они так думают. По словам шефа ФБР в Эмиратах, кошелек, наручные часы, кредитные карты — все на месте. Компьютер на месте, чемодан на месте.

Кэсси захотелось чем-нибудь себя стукнуть. И как она не догадалась стащить кошелек и часы Алекса и выбросить в урну вместе с мочалкой, мылом и осколками бутылки из-под «Столичной»? Ей не пришла в голову мысль, что беднягу могли убить в ходе ограбления. Но потом она вспомнила фразу, которую студенткой до хрипоты обсуждала на дебатах в колледже: отсутствие чего-то невозможно доказать. По итогам обсуждения все решили, что возможно. Но выражение ей запомнилось.

— Ну, если что-то из номера украли, этой вещи уже там не будет, и никто не узнает, что она исчезла, — заметила Кэсси.

— Согласен. Я уверен, что власти в Дубае — и наши, и их — постараются составить наиболее точный список всего, что было при этом парне. Сейчас они беседуют с каждым сотрудником отеля. Беседуют со всеми, кто собирался встретиться с Соколовым, если предположить, что встреча действительно планировалась. В любом случае чутье мне подсказывает, что это было не неудавшееся гостиничное ограбление. Это была казнь.

Последнее слово повисло в воздухе. Кэсси уставилась на остатки яичницы и хлебные крошки в тарелке профсоюзника. Скорее всего — даже наверняка, — Майес прав. Она десятки раз напоминала себе, что ей самой могли запросто перерезать глотку. Но не сделали этого. Ее помиловали. И все же ей никогда не удастся стереть из памяти тело в кровати, такое холодное и неподвижное. Она никогда не забудет лужи крови.

— Кэсси?

Она подняла взгляд.

— Я подумал, вы ушли в себя, — говорил Майес. — Чуть было не щелкнул пальцами. Знаете что, выходите из транса.

— Извините.

— Вы в порядке?

— Да, я в порядке.

Он откинулся на спинку стула и улыбнулся, потом сложил на груди руки и сказал:

— Я в этом не уверен. Но знаете что?

Она ждала.

— Есть подозрение, что какой-то мертвый бедняга, которого вы встретили в самолете, — не самая большая ваша проблема.

— Думаю, мне следует обидеться.

— Вовсе нет. Я говорю как старик, который мечтал стать отцом, но не вышло.

С этими словами он взял счет. Кэсси пыталась вспомнить, когда именно официантка положила его на край стола, и не могла. Она проследила взглядом, как Майес двинулся к кассе, чтобы заплатить.