Бортпроводница

— Теперь насчет агента, занимающегося этим делом. Фрэнк Хаммонд попытается влезть к вам в душу. Возможно, в какой-то момент вы подумаете: вот ведь болван недоделанный. Но это не так, уверяю вас. ФБР вонзает нож очень медленно. Агентов учат, как заставить человека против своей воли рассказать правду. Что еще? Я уверена, ему известно больше, чем пишут в газетах. Он знает все, что известно атташе по правовым вопросам в Дубае, и они опережают нас часов на восемь. Возможно, сегодня они выяснили еще что-то, о чем мы вообще не в курсе.

— Господи…

— Не волнуйтесь. Многое зависит от того, согласятся ли Эмираты сыграть на стороне США. Может, и не согласятся. Это их страна. И хотя их может беспокоить, что это событие ударит по туризму, на Ближнем Востоке полно исламских стран, которые чертовски опаснее для большинства американцев, чем Эмираты. Кроме того, нельзя сказать, что там часто происходят насильственные преступления против туристов. По правде говоря, нет причин, побуждающих Дубай обратить хоть сколько-нибудь пристальное внимание на убийство какого-то инвестиционного менеджера в их благопристойном городе.

— Если только они не захотят подчеркнуть, что его прикончила другая американка — пьяная бортпроводница из Нью-Йорка.

— Наверное. Но если предположить, что он просто какой-то умник из «Юнисфер ассет менеджмент», я и правда не могу понять, почему ФБР не плевать на это дело. А им явно не плевать.

— Как думаете, они все еще ищут американку, живущую в Дубае?

— Нет.

— Нет? — Кэсси услышала страх в своем голосе.

— В смысле, не факт. Но к этому моменту они поговорили со всеми, кого Алекс знал или мог знать. Со всеми, кто должен был участвовать в той встрече, со всеми сотрудниками «Юнисфер». Со всеми в отеле. Они движутся назад во времени. К этому моменту любая женщина, с которой он общался на рейсе Париж — Дубай, особенно бортпроводница, находится под подозрением.

— Понимаю.

Ани опустила на стол свой бутерброд и перевела дыхание.

— И вот еще что. Эта беседа в ФБР — не та ситуация, когда вас могут обвинить в лжесвидетельстве. Вы не под присягой. Но они постараются поймать вас на лжи, а ложь агенту ФБР — федеральное преступление. Вы можете даже не почувствовать, как в вас входит нож, пока они его не провернут.

— Когда мы приземлились, я приготовилась врать напропалую. Но они ни разу не задали вопрос, который потребовал бы солгать в ответ.

— Это хорошо.

— И что мне делать?

— Самое главное — не лгите. Но вы можете взять Пятую поправку. Знаете, что это?

— Да. Но тогда я, конечно, буду выглядеть как жена мафиозо.

— В том-то и проблема с Пятой поправкой. Возможно, ФБР забрасывает удочки наугад, а на самом деле у них нет ничего конкретного. Но как только вы берете Пятую, они сразу понимают — рыбка клюнула, и нешуточная. Поэтому я хочу, чтобы вы перед ответом на любой вопрос поглядывали на меня. Если я кивну — говорите правду. Если покачаю головой — берите Пятую.

Кэсси проводила взглядом тихо проплывший в небе самолет. Даже сейчас, после стольких лет, проведенных на десятикилометровой высоте, магия полета все еще завораживала ее.

— Разве вы будете сидеть не рядом со мной?

— Вероятно. Но мне плевать, если они увидят, что я вас опекаю. Это не важно. Господи, да если возникнет такая необходимость, я сама выскочу вперед и скажу, что вы берете Пятую. Дело в том, что… — Ани умолкла.

— Продолжайте.

— Я хотела сказать вам это лично. Возможно, вас нельзя экстрадировать за убийство, но рано говорить, что опасность миновала. Есть и другие поводы, по которым вас могут отдать под суд в США за смерть Соколова. Терроризм, например.

— Что?!

— Это маловероятно. Но есть такая цепочка: Министерство юстиции и Управление правосудия для жертв международного терроризма. Управление отчитывается перед Агентством национальной безопасности. Директор Управления еженедельно встречается с людьми, которые занимаются противодействием терроризму и контрразведкой. Алекс Соколов — американский гражданин, которого убили за рубежом, и расследование его смерти могут передать Управлению, тем более если он представлял какую-то ценность для правительства.

— Но это же нелепо. Может, я иногда и выпиваю лишку, но я не террористка.

— Само собой. Но прежде чем мы отправимся на встречу, я хочу убедиться: вы понимаете, что стоит на кону. А теперь необходимо поесть. Правда необходимо. Если вам не нравится фалафель, не надо есть его из вежливости. Скажите мне, мы найдем вам что-нибудь еще. Потерпите мои наставления еще пару минут, я хочу быть уверена, что вы как следует подкрепились перед встречей с ФБР.

Кэсси кивнула и принялась есть, стараясь сосредоточиться. Она вдруг почувствовала себя жертвой, и от этого стало только хуже. Стыдно считать себя потерпевшей в ее ситуации. В конце концов, это ведь не ее труп бросили валяться в постели.