Бортпроводница

А потом Кэсси увидела по полу рядом с собой «Беретту». Из задней части пистолета, как щупальца, вырастали перекрученные стружки металла, глушитель остался цел, но свисал с кончика все еще дымящегося ствола. Они уставились друг на друга, и Кэсси догадалась, почему Энрико до сих пор жив: она неправильно зарядила пистолет.

— Зови на помощь! — крикнул Энрико. — Звони на ресепшен!

Он лежал на Бакли, обхватив его руками, словно в любовном объятии. Кэсси мгновенно вспомнила, каково было обнимать Бакли. Потом, пошатываясь, поднялась на ватных ногах, ухватилась за край стола и осторожно потянулась к телефону.

— Стоять!

С этим криком Бакли выплюнул что-то на ковер — Кэсси увидела, что это зуб. Она застыла, позволяя ему продолжить.

— Вот что я скажу: тебе от нас не спрятаться. Завтра по твою душу придет кто-то другой.

За стенами номера звучали голоса постояльцев — кто-то возвращался с улицы, куда его выгнала пожарная тревога, кто-то услышал, как взорвался пистолет. Впрочем, очевидно, никто не понял, что это был за шум и откуда он донесся. Один предположил, что из телевизора, другой возразил: нет, слишком громко, и пустился в рассуждения о том, что грохот, возможно, имеет отношение к системе кондиционирования. Может, из-за какой-то поломки и включилась пожарная сигнализация, заставившая всех эвакуироваться. Никто из собеседников не проявлял озабоченности.

Кэсси не отрывала взгляда от Бакли. По его правой щеке растекалось черное пятно, а глаз постепенно исчезал под наползавшим на него отеком.

— Кто ты? — спросила она. — Скажи мне, только честно.

Она задержала палец над кнопкой вызова обслуги.

Скажи мне, только честно.

Когда она произносила эти слова? Кэсси задумалась, а потом вспомнила. Она бросила их матери, когда та заверяла ее, что нет ничего страшного, если папочка, пьяный в хлам, не может подняться по лестнице и падает, словно пораженный дегенеративной болезнью мышц. Видимо, мать была недостаточно убедительна.

На мгновение Кэсси подумала, что могла сказать эти слова еще и давнему возлюбленному. Может, он признался ей в любви, но как бы в шутку, а ей захотелось большего. Может, она ощутила, что он ее предал легкомысленностью своего тона. Может, и тогда ее предали.

Нет, это не так.

Потому что ничего подобного не происходило.

У нее не было возлюбленного, который признавался ей в любви. Никогда.

Кэсси взглянула на кровь, загустевающую на пальцах Бакли. Конечно, его предательство было для нее совершенно ново. В чем-то большее и в чем-то меньшее, нежели случавшееся в ее жизни прежде. Большее — потому что ставки были выше. Меньшее — потому что она не знала Бакли по-настоящему.

Она всего лишь пару раз напилась в его обществе. Всего лишь пару раз занималась с ним сексом.

Всего лишь.

Печальная правда заключалась в том, что Кэсси совершенно его не знала.

Увидев, как Бакли, прижатый Энрико, извивается и пытается высвободить руки, Кэсси едва не кинулась к кровати, чтобы помочь удержать пленника. Но было очевидно, что Энрико силен, несмотря на свой субтильный вид, а Бакли очень больно, так что никуда он не денется.

Бакли пробежался языком по щели, на месте которой раньше был его верхний резец.

— Не важно. Мое имя не имеет значения, — произнес он, сдаваясь.

Он говорил словно пьяный. Есть в этом своя ирония, подумалось Кэсси.

— Важно.

— Тогда Евгений.

— Не Бакли?

— Нет.

— На самом деле ты не актер? И не из Уэстпорта? Ты мне врал?

Он закатил глаза и кивнул.

— И это ты следил за мной в Нью-Йорке, — Кэсси уже не спрашивала, а утверждала со всей уверенностью.

— Да.

— Ты работаешь с Мирандой?

— Я так думал. Но оказалось, нет. Ее звали Елена. Елена Орлова.

— Звали?

— Звали.

— Она мертва? — спросила Кэсси, почувствовав облегчение, но и, как ни странно, печаль. — Боже, как? Почему?

Произнося эти слова, она заметила темное пятно на ковре, вспомнила Алекса на простынях величественной кровати в Дубае и заподозрила, что на этот раз кровь принадлежит Елене.

— Потому что она тебя не убила. Это был первый звоночек. Мы подозреваем, что она переметнулась во время учебы в Бостоне. Она работала на ваших.

— На Америку?

— На Америку.

— Значит, ты из российской разведки?

— Я никто.

Энрико врезал ему локтем. Бакли поморщился и ответил:

— Да, я из ФСБ. Из группы «Казаки». Можешь погуглить. — Потом обратился к Энрико: — Не надо отбивать мне почки и не надо меня душить. Думаю, нам всем понятно, что я никуда не денусь. Так что не дави на меня, ладно, приятель?

— Кассандра, звони уже, — сказал бармен. — Не разговаривай с этим психом.