Бортпроводница

— Нет, дурачок. Старшая уже дома, помнишь? Мама видит младшую. На девочке скаутская перевязь со всеми этими яркими разноцветными значками. А потом она видит дерьмовую машину своего мужа. «Додж-кольт» бледно-голубого цвета, хетчбэк. И эта машина чуть ли не намотана на телеграфный столб. Мама останавливается, она в ужасе, сердце уходит в пятки. Но, к счастью, выясняется, что никто не ранен. Младшая дочка в шоке, напугана, но невредима, если не считать пары синяков на предплечье. А муженек сидит на заднем сиденье патрульной машины. В наручниках. Пьяный. Потом мама едет следом за полицейскими в участок и выкладывает все свои мизерные сбережения, хранившиеся в их жалком мелком банке, чтобы внести залог. На это уходит довольно много времени.

— Ну конечно.

— И к тому моменту, когда она возвращается домой со своим алкашом-мужем и своей дочкой-скаутом… К тому моменту, когда она останавливается на подъездной дорожке и открывает багажник… мороженого для старшей дочери там уже нет.

Он вытянул ее пальцы из своих карманов и нежно задержал в своих руках.

— Кто-то украл мороженое? В полицейском участке?

— Нет. Оно растаяло. Протекло сквозь картонную коробку и бумажный пакет. Частично впиталось в обивку багажника, частично осталось болтаться внутри машины, как жидкость в шаре со снегом.

— Боже, как грустно.

Кэсси приподняла бровь. Делясь с Бакли этим эпизодом своей жизни, она не чувствовала грусти. Наоборот, она была счастлива, что облегчила душу. Это было воспоминание о месте, которое она никогда, никогда больше не увидит. Она посмотрела на бармена — молодого парня с цепочкой серебряных серег по ободку ушной раковины. Взглянула на неоновую рекламу пива и белые огни над формочками для льда за широкой коричневой стойкой и поймала себя на том, что улыбается.

— Не-а, — протянула она.

Он нежно тер ее ладонь указательным и большим пальцем.

— Грустно — это когда пасхальный кролик приходит в понедельник. Вот это гораздо хуже.

— Такое бывает?

Она поколебалась. Сколько можно упиваться собственными несчастьями или она хочет окончательно испортить им обоим настроение? Но тут Кэсси решила, что ей наплевать, и поперла вперед, как трактор.

— Что пасхальный кролик приходит на следующий день после Пасхи? Однажды у моего деда случился удар, и маме пришлось срочно ехать к нему в больницу в Луисвилл. Ее не было дома в пятницу и субботу до Пасхи, потом в пасхальное воскресенье и в понедельник. А папа просто… Он просто не справился. Но в итоге получилось неплохо. На следующий день началась распродажа шоколада и мармеладного драже — ну знаешь, дешевеет вполовину или на две трети, — и он купил нам с сестрой чертовски много конфет. Столько пасхальный кролик в жизни бы не принес.

Бакли поднес ее руки к своим губам и поцеловал кончики пальцев.

— Ну что, — сказала она, — ко мне или к тебе?

Проснувшись утром, Кэсси увидела полоску Эмпайр-стейт-билдинг, проглядывающую между вертикальными жалюзи в окне своей спальни. Она почувствовала, что рядом в кровати лежит Бакли, и на мгновение задержала дыхание, прислушиваясь. Вспомнила, как в баре предложила отправиться к ней или к нему, словно беря саму себя «на слабо»: где бы они ни оказались, ей хотелось проверить, не превратилась ли она к своим почти сорока в киллершу-алкоголичку, убивающую мужчин, с которыми переспала. Это было что-то вроде вызова самой себе, намеренной провокации души.

Бакли вздохнул, и она услышала, как он пошевелился. Волна облегчения нахлынула на нее, даже голова закружилась. Он обхватил рукой ее бедра, положил ладонь на живот и притянул ее к себе.

— Доброе утро, — пробормотал он. — Только не оборачивайся. По-моему, у меня попахивает изо рта. Воняю с похмелья.

— Я, наверное, тоже, — ответила она и встала, чтобы принести им обоим адвил.

Она знала, что он за ней наблюдает.

— Обнаженная ты еще красивее, — сказал он.

— Рада, что ты так думаешь.

В ванной она осмотрела в зеркале мешки под глазами и красные прожилки на белках. Та еще красавица. Хотя бы похмелье не достает с такой силой, как то, что пришибло ее в Дубае. Интересно, захочет ли Бакли сходить позавтракать? Она надеялась, что нет. Он ей нравился, но она не хотела есть. На самом деле она почти никогда не испытывала сильного голода.

Она так давно выпивала, что ее организм, кажется, научился добывать калории из алкоголя. Она предпочла бы дождаться обеда и перекусить супом из банки и крекерами.

Сколько таблеток отнести Бакли — две, три? Интересно, он тоже глотает адвил горстями, как арахис, или, следуя инструкциям, начнет с одной таблетки? Она взяла весь пузырек и стакан воды. Кэсси раздвинула жалюзи и поморщилась от ярких бликов, которые отбрасывал пирамидальный купол здания «Нью-Йорк лайф», потом залезла в постель. За окном на север пролетел самолет, прежде чем повернуть на восток к аэропорту Ла-Гуардия.

— Ты не проголодалась? — спросил Бакли.

— Нет.

— Голос у тебя грустный.

— И ты это понял по одному слову? Не-а. Просто не голодная.

Кэсси услышала, как он поставил стакан и пузырек на тумбочку со своей стороны кровати.