Бортпроводница

Вечером, одна в своей квартире, Кэсси открыла кьянти и налила вино в расписанный вручную бокал из пары, которую ей подарила Розмари много лет назад. Тогда ей еще не приходило в голову, что не стоит поощрять пьянство старшей сестры. На бокалах были нарисованы белые орхидеи — роскошные эротичные цветы поднимались от основания чаши к ободку. Когда Кэсси сделала первый глоток, звякнул телефон — пришло сообщение от Бакли. Он спрашивал, как она, сожалел, что утром они были резки друг с другом, и выражал надежду, что они снова встретятся, когда она вернется в Нью-Йорк. Кэсси не ответила на сообщение, но и не стала его удалять, как делала обычно. Подцепив парня в баре и наклюкавшись до провала в памяти — на час, два, десять, — на втором свидании она не хотела выслушивать рассказ о том, что происходило на первом. Возможно, она не стерла сообщение Бакли потому, что, напиваясь с ним, не достигла той предельной скорости взлета, когда барьер потери памяти взрывается с ошеломительным грохотом, сотрясая стекла. Так что, может быть, завтра она напишет что-нибудь в ответ. Или не напишет.

Скорее нет. И все же она оставила сообщение в телефоне, отметив это как признак собственной эволюции, хотя теоретически в середине жизни никто не способен измениться. Как мило со стороны Бакли написать, что воскресным утром они были резки друг с другом, хотя на самом деле она его выставила.

Ирония пития до потери памяти такова: нужно быть очень опытным пьяницей, чтобы налакаться до белых пятен в биографии. Начинающие алкоголики отключаются задолго до того, как их гиппокамп — сгусток серого вещества, где формируются воспоминания, — отправляется спать. Кэсси была профессионалом. Частичные провалы в памяти начинаются, когда уровень алкоголя в крови достигает волшебных 2,0 промилле, полная потеря происходит, когда добираешься до впечатляющих 3,0. Для сравнения: количество промилле, после которого запрещено садиться за руль в США, составляет десятые доли этих пределов — всего лишь 0,8.

Кэсси подумывала, не позвонить ли Поле, своей подруге, которая могла, не отставая от нее, поглощать глоток за глотком не важно чего — вина, текилы или ликера «Драмбуи». У Полы был пунктик насчет «Драмбуи», как у Пруста с его печеньем «мадлен». Ликер напоминал о тех днях в девятом и десятом классах, когда она надиралась им в ресторане «Маккиннон», принадлежавшем ее отцу. В компании Полы тоска Кэсси пропадала, они словно вместе совершали затяжной прыжок с парашютом. Они сеяли вокруг себя хаос, слишком громко и откровенно болтая, вызывающе танцуя, докапываясь до официантки или бармена из-за музыки в баре или из-за дождя на улице. Вместе они создавали особую энергетику. Наверное. Но в моменты просветления, наступавшие поутру, Кэсси приходило в голову, что фактически они высасывали энергию из всех вокруг. Поэтому у нее были еще и подруги вроде Джиллиан. Та пила, но в разумных пределах. Джиллиан не накидывалась вусмерть, поэтому не забывала прихватить сумочку Кэсси, которую та бросала на барном табурете. Или объясняла агрессивному незнакомцу с татуировками на лице, что Кэсси не пойдет к нему домой.

Однако Кэсси не позвонила и не написала ни той ни другой. Не сегодня. Вместо этого она водрузила на кухонную стойку и включила ноутбук, потягивая вино. Пришло время узнать все возможное об американце, погибшем в Дубае. Пришло время поискать Миранду. Кэсси решила начать с социальных сетей. Там она может что-то прочитать об Алексе Соколове и, возможно, найти Миранду среди его друзей.

Алекс упоминал свои аккаунты в «Фейсбуке», «Твиттере» и «Инстаграме», хотя и сказал, что редко ими пользуется. Кэсси сразу же выяснила, что его странички исчезли. Если вообще когда-то существовали. Она не нашла следов Алекса ни в «Линкедин», ни в «Тиндере». Возможно, его родственники удалили страницы. А вдруг Дерек Майес прав: Алекс действительно был шпионом, и тогда с тем же успехом какое-то правительственное агентство (наше или их, осторожно предположила Кэсси) уничтожило учетные записи.

К несчастью, это также означало, что ей не удастся найти Миранду среди друзей Алекса в «Фейсбуке» или фоловеров в «Твиттере». Значит, копать придется дольше и глубже. Кэсси переключилась на ресурсы для путешественников и новостные сайты в поисках материалов об убийстве. И хотя таковых нашлось множество, все были короткими и лишь подтверждали уже известные ей факты личной жизни, рассказанные ей самим Алексом. Он был единственным ребенком в семье. Заметки утверждали, что его родители живут в Виргинии, и описывали его работу в хедж-фонде. Но вот что странно: нигде не говорилось, что сотрудница «Юнисфер» или инвестор по имени Миранда видела некую женщину в номере Алекса незадолго до его гибели.