Боруэлла

— Ой, а как же прослушивание, наряжание, репетиции, — скажет девочка и захлопает в ладошки от чувства обманутости.

— Говорят, легко в бою, — скажу я, глядя исподлобья. — Поэтому у нас сплошные бои, и никаких учений.

Ну, а потом бы мы заставили её петь и танцевать, музыку бы я обеспечила (Борька с Петькой были бы барабанщиками), громкоговорение — тоже. Сбежались бы люди, и уж тогда я бы выдала какую-то народную песню голосом Паваротти из уст этой девчонки. А дальше — всеобщее удивление, почести…

Вот как было бы. Приблизительно, конечно же… Но вместо этого мы пошли гулять. Мы, наверное, полгорода обошли за это время! Аня и я в ходе беседы решили скооперироваться и организовать небольшую такую компанию для торговли предсказаниями. Аню я сразу назначила директором, а себя — тем, кто главнее директора и ещё творческим исполнителем. После эксперимента, проведённого с первыми клиентами (это с Борькой и Петькой), фирму пришлось закрыть. Потому что Аня предсказала, что Борьке наступят на ногу, а мне пришлось быть творческим исполнителем.

И, несмотря на то, что во время прогулки Аня меня из Боруэллы переименовала во Вруэллу (Борька и Петька этому обрадовались и стали склонять по падежам моё новое имя), мне было спокойно и хорошо. Если бы мне сейчас предложили превратиться обратно, я бы отказалась. Тем более понятно моё возмущение, когда Борька сказал, что пора идти домой. Я потребовала, чтобы Борька записал Анин адрес, и пообещала прийти в гости.

— Пока, Аня! — крикнула я вдогонку.

— Пока, Боруэлла Вениаминовна!

Когда мы вернулись, Борькины мама с папой уже были дома. Они мне очень обрадовались, чего и следовало ожидать.

— Надя! — сказал очень обрадовавшийся Борькин папа. — Этот замечательный ребёнок живёт у нас уже четвёртый день. Я стал другим человеком!

— Боря! — сказала очень обрадовавшаяся Борькина мама. — О родителях Боруэллы ничего не слышно? Они скоро приезжают?

Я улыбнулась, сложила ладони домиком и сказала:

— Тётя Надя, дядя Миша! О моих родителях всё слышно, мне Петя рассказал. С мамой и папой наприключалось много чего, и, значит, они очень радуются. Папа всегда говорит, что приключения — это как снег за шиворот, и неожиданно, и взбадривает.

Я замолчала, чтобы прислушаться к тишине. Это был особый вид тишины, когда все слушают именно тебя. С недавних пор мне это начало нравиться…

— Ну и расскажи, что там приключилось с твоими родителями, — нарушил тишину Борька.

— Сам расскажи, — нагло сказала я. — Ты же слышал, Петька при тебе рассказывал.

— Я тогда отвлёкся, — сказал Борька.

— Что же приключилось с твоими родителями, Боруэлла? — ласково, но вкрадчиво спросила тётя Надя.

— На них полил дождик, — сказала я. — Много полило дождика. Они простудились и теперь обчихивают какую-то больницу.

— Это надолго? — хором спросили Борины родители.

Можно было и обидеться. Но я напрягла все свои актёрские данные и громко, внушительно запела. В этой песне звучало многое: слёзы, рёв, крик и неизменные слова «Хочу к маме с папой!». Меня долго успокаивали (дядя Миша даже пытался танцевать и рассказывать анекдоты), но моё актёрское мастерство брало верх. Мои труды были вознаграждены вкусным ужином в дружной семейной обстановке. Не думаю, что вскорости бориным родителям захочется меня возвращать.

Чуть позже я позвонила Вадику. Мне ужасно нравилось стоять в коридоре босиком и говорить в телефонную трубку. Почему-то это было очень приятно. Не то, что можно кому-то позвонить. А то, что тебя знают. У меня как-то смешно теплело внутри, когда я спрашивала: «А Вадика можно к телефону?»

Мы договорились обязательно увидеться завтра — сегодня у Вадика были танцы

Уже поздно вечером, когда я засыпала на диване, Борька всё ворочался на раскладушке.

— Элька… — вдруг шепнул Борька. — А ты правда хочешь превратиться обратно?

— Конечно, — тоже шёпотом сказала я. — А что?

— Ничего, — сказал Борька. — Просто когда очень-очень сильно чего-то хочешь, то сбывается.

Я попыталась очень-очень захотеть превратиться. Но мысли мои постоянно убегали — мне думалось про Аню — что за славный человек! А потом я незаметно уснула, и мне снилось настоящее море из высоких жёлтых цветов. Оно было за дорогой, по которой шагали мы с Вадиком, Аней, Борькой и Петькой… Мы, радостно визжа, прыгали прямо за бордюр и до одури купались…

Потом я проснулась. Было уже утро…

27. Свободу Боруэллам!

Меня заперли в квартире.

Меня — маленькую, беспомощную и кровожадную девочку!