Босая для сурового

Уже через час меня снова возвращают в тюрьму, которая по совместительству с домом Арбатова считается. Стелла заносит все сегодняшние покупки в мою комнату, а я бессильно сваливаюсь на кровать.

– Завтра продолжим.

– Что? Это разве еще не все было?

В это момент я хочу просто задавить эту Стеллу, а нет, вру. Куда больше я хочу прибить Арбатова, который является автором сего шабаша. Сволочь!

Глава 14

Если я вчера думала, что у меня был адски трудный день, то сегодня он умножается еще в два раза. Стелла поднимает меня в четыре утра, помогает одеться и тащит в какое-то заведение, которое почему-то мне очень школу напоминает.

– Это че еще такое?

– Не “че”, а “что”. Мария, ну пора бы запомнить уже.

– Ну и че, то есть что это?

– Это языковая школа.

– Так я это, умею говорить, вроде как.

– Судя по тому, что я слышала до этого, не умеете. Пойдемте. У нас совсем мало времени.

Стелла ведет меня в какой-то кабинет, где мне еще целых два часа приходится сидеть за партой. Реально как школьницу они меня штудируют, работая над моей лексикой, интонацией и даже тембром голоса.

– Вы слишком много и часто ругаетесь. Попробуйте заменить нецензурные слова приличными.

– Это как?

Хлопаю лишь глазами на преподшу эту, а после на Стеллу. Кажется, они одного сапога пара.

– Не используйте в речи “ну”, “типа”, “счас” и другие похожие слова. Не ругайтесь. Вы же девушка, а не гопница. Маша, вы слышите меня?

Быстро спохватываюсь на этой парте Черт, кажется, я уснула.

– Ага, слышу. Все мне ясно. Я все буду делать. Я ж это, леди, типа как.

Усмехаюсь этим дамочкам, но они лишь переглядываются, головой качая. Не, ну а че?

Дальше Стелла ведет меня в магазин косметики, в который я до последнего идти упираясь, словно она меня на каторгу волочит.

– Ну чего вы так боитесь? Это же не депиляция даже. Все девочки это обожают. Ну поверьте мне. Станете красавицей настоящей.

– Я и так нормальная. Не надо мне этих ваших…штук. Ну, зачем?

– Маша, просто доверьтесь мне. Я вас не испорчу.

Она за руку меня берет и все-таки ведет в этот магазин, а я уже едва ли ноги волочу от усталости. К счастью, никто меня там не мучает. Напротив, глаза разбегаются от разнообразия всякой разной косметики, которую я не то, что в жизни не использовала, в руках даже не держала.

– Смотри, это помада. На губы наносить надо. Это тени и тушь. Вот попробуй, осторожно только, не испачкайся.

Я беру у нее тушь из рук и пытаюсь накраситься, но впервые делая это, чуть ли глаз себе не выцарапываю.

– Черт, да заберите уже это! Я хочу видеть еще, а не быть красавицей одноглазой!

– Тише, не кричите так. Смотрите, все очень просто. Легко на ресницы тушь наноситься, и взгляд открывается больше. Вот так. Ну, как вам? У вас шикарные ресницы просто. Завидные.

Смотрю в зеркало, вроде и правда красиво. Нравятся даже.

– Видите, Маша, нужна только практика.

Стелла внимательно меня сканирует, довольно головой качая.

– Уже намного лучше, но остался последний штрих.

– Это какой?

– Серьги. Надо уши проколоть. Это обязательно.

Охреневаю просто. Это ж больно!

– Что проколоть? Вы че там, совсем с катушек съехали? На хрена?

– Мария, выбирайте выражения. Всеволод Генрихович указал это обязательным условием. И даже серьги вам купил сам. Вот, посмотрите, какая красота.

Стелла вынимает из сумочки небольшой бархатный коробок, а в нем…маленькие золотые сережки в виде бабочек. Сроду таких не видела. Красивые, миленько на свету переливаются.

Пытку под названием прокалывание ушей я выдерживаю, держа в руке чашку с водой. Это оказывается не менее больно, чем депиляция. Зато в итоге в моих ушах появляются эти самые бабочки от тигра, и мне они очень даже нравятся. И не столько даже сами сережки, а сколько то, что их Арбатов мне купил. Лично.

Когда уже домой собираемся, пару раз я пытаюсь по-тихому слинять от нее, однако вездесущий охранник, который постоянно следует за нами, не дает мне сделать и шагу лишнего. Сволочь!

Кроме косметики мне покупают еще стеклянный флакончик духов. Цветочных, очень нежных, которые я сама выбираю. Впервые в жизни. Она на руку мне их наносит, и я постоянно их вдыхаю уже по пути домой.

Очень мне нравится этот запах, однако он все равно не такой как у Всеволода Генриховича. У него еще лучше. От его лишь аромата у меня кружится голова.

Когда дома оказываемся, я сразу же обедать бегу, так как чувствую, что и слона бы сейчас съела, однако даже крошки не получаю, пока Стелла не проводит мне целый инструктаж о правилах питания за столом. Я уже слюнки пускаю на кусок колбасы, лежащей на хлебе, когда она, наконец, заканчивает меня инструктировать.

– Нет! Не руками. Вилкой и ножом. И спину ровно держите.

Чувствую себя солдатом, но готова хоть и им быть, лишь бы уже, наконец, поесть нормально. Стелла, мать ее, запросто могла бы диктатором быть, с ее то характером.

– Спину ровнее!

– Да куда уж ровнее-то? Я и так сижу нормально.

У меня аж плечи хрустят, когда она кладет цепкие пальцы мне на спину, и медленно прогибает ее, растягивая позвонки.

– Вот так ровно. Так сидят леди.

– Господи…