Босфорская война

Босфор (Боспор) по-гречески означает «коровий проход» или «коровий брод». Истоки этого названия уходят в древнегреческую мифологию. Могущественнейший из богов Зевс некогда полюбил дочь царя Арголиды прекрасную Ио и, чтобы скрыть ее от гнева своей жены Геры, превратил любимую в корову. Гера завладела ею, но сын Зевса Гермес по поручению отца похитил необыкновенное животное. Тогда Гера наслала на корову чудовищного овода, который своим ужасным жалом гнал ее, обезумевшую от мучений, из страны в страну. В этом страшном беге Ио и переправилась через пролив, разделяющий два континента.

Он имел еще уточняющее определение Фракийский в отличие от другого Босфора — Киммерийского, который сейчас называется Керченским проливом. Турки именуют первый пролив просто Богазичи (Пролив) или Карадениз богазы (Черноморский пролив), или Истанбул богазы (Стамбульский пролив).

В Средние века и в Новое время европейские мореплаватели разделяли Босфор на две части: северную, от черноморского устья до залива Бююкдере, называли Каналом Черного моря, или Черноморским каналом, а южную, от упомянутого залива до мыса Сарайбурну («оконечности Сераля»), — Константинопольским проливом, или собственно Босфором. Впоследствии Босфор делили на «колена». Первая российская лоция Черного моря (1851) указывала на три колена: от названного моря до Бююкдере, от него до мыса Еникёйбурну и от последнего до Стамбула. Описание Прибосфорского района, составленное российским Генеральным штабом перед Первой мировой войной, делит пролив на четыре колена: от маяка Румелифенери до Бююкдере (Верхний Босфор), от Бююкдере до Еникёя, от него до параллели Бейлербея (на азиатском берегу) и от мыса Дефтердара до Золотого Рога. Все эти деления, конечно, условны.

Босфор всегда поражал и сейчас поражает путешественников своей яркой живописностью и несравненной красотой. Без сомнения, ее замечали и казаки во время набегов, но не оставили эмоциональные описания: это была чужая красота, которая, быть может, воспринималась даже враждебно. «Нейтральные» и более поздние путешественники не сдерживали свои чувства. Инок Серапион, упоминая босфорские «изряднии города и села, давние вертограды, благовоннии кипариси и инии древеса пречудние, зелие благоухающее», заключал: «… словом сказать, места онии красоты несказанной».

Многие десятки наблюдателей будут писать о непрерывно меняющихся, новых и разнообразных картинах, которые открываются при движении судна по Босфору, особенно если оно несется вместе с течением: «каждую секунду встречаете какую-нибудь новую прелесть». Заманчивые рощи, заросли кустарников, сады и виноградники, красивые «романтические» холмы и прелестные равнины с бесчисленными речками и ручьями, множество чаек и стаи резвящихся дельфинов, волны, которые донец А.Н. Краснов определял как «индиговые с белыми гребнями», не похожие «ни на лазурь Средиземного моря, ни на тона наших черноморских вод», с глухим рокотом и брызгами разбивающиеся о берег, внушительные замки, живописные развалины, белые дворцы, виллы и беседки в изумрудной зелени и ярких цветах, селения с мечетями — все это вместе составляет «сплошную цепь очарований».

«Ничего не может быть равного по красоте и разнообразию тем картинам, которые проходят здесь перед глазами», — замечает А. Барт. «Босфор — чудо, — утверждает С.Н. Филиппов. — Это не преувеличение и не увлечение. Его нужно видеть, нужно вглядеться в него, чтобы понять и оценить его красоту, эту прелесть природы…»

Пролив с севера на юг становится все краше, и от Бююкдере уже «начинается удивительная красота». «Когда с устьев Черного моря опускаешься к Константинополю, — пишет Пьер Лота, — волшебная панорама Босфора развертывается постепенно с возрастающим великолепием, достигая полного апофеоза там, где открывается Мраморное море: тогда слева, в Азии, красуется Скутари, а справа, над мраморными набережными и дворцами султанов, поднимается величественный профиль Стамбула, увенчанный массой минаретов и куполов».

Длину пролива определяли и доныне определяют по-разному. Ф. де Сези в 1625 г. указывал, что от Стамбула до «устья канала» всего лишь 4 лье, т.е. 17,8 км, если имелись в виду сухопутные лье, или 22,2 км, если речь шла о морских. Э. Дортелли в 1634 г. называл длину в 18 миль [34]. По сведениям Ж. Шардена, относящимся к 1672 г., длина Босфора исчислялась в 15 миль, или 27,8 км. «А всего… гирла от Черного моря до Царьграда, — писал в 1699 г. Емельян Украинцев, — 18 миль итальянских…» Ту же длину называл в 1703 г. П.А. Толстой, добавляя, что это будет «московских мерных 15 верст 750 сажен». Несколькими годами позже паломник Иоанн Лукьянов утверждал, что «от гирла (устья пролива. — В.К.)до Царягорода узким морем осьмнадцать верст», т.е. 19,4 км, хотя, может быть, наблюдатель просто заменил мили верстами.