Босфорская война

В связи с изложенным довольно странно видеть явную недооценку воздействия набегов казаков на положение Стамбула и империи у такого блестящего знатока истории османской столицы второй половины XVII в., как Р. Мантран. Мы уже говорили во введении, что, по мнению этого историка, казаки больше угрожали Крыму, чем Турции, и что их первое появление на Босфоре, датируемое к тому же неверно, вызвало только «некоторое волнение». Р. Мантран считает, что при этом и причинили они лишь «известные убытки» (впрочем, «многим селениям»). Причину такой недооценки приходится видеть в том, что наиболее значительные казачьи набеги на Босфор и Анатолию осуществлялись за пределами любимого времени историка, а само это излюбленное время являлось периодом «угасания» и затем полного прекращения казачьих походов на Босфор и Анатолию[599].

Ущерб, причинявшийся казаками Стамбулу, не следует понимать только в узком смысле. Речь должна идти не об одних казачьих набегах на Босфор, вследствие которых происходило его прямое блокирование, или о вызывавшем такой же результат присутствии запорожских и донских судов перед Босфором, поблизости от его устья. Мы должны иметь в виду и нападения казаков на турецкие суда вообще в Азово-Черноморском бассейне, даже в отдаленных от Стамбула районах.

Можно привести несколько примеров подобных нападений, в том числе и перехватов грузов, предназначавшихся для столицы, хотя далеко не все такие случаи отложились в источниках. Уже излагались жалоба крымцев, сообщенная Т. Роу 1 мая 1624 г., о взятии казаками многих судов с провизией для Стамбула и известие 1651 г. о захвате донцами в одном из районов Черного моря трех торговых судов, которые везли в столицу пшеницу и орехи. Атаман донской станицы Федор Прокофьев 26 сентября 1662 г. рассказывал в Посольском приказе в Москве, что казаки «взяли на море карабль, а шол тот карабль ис Кафы в Царьгород со пшеницею и с ясырем… а тою… пшеницею (донцы. — В.К.)… кормились, варили и ели»[600].

Дело доходило до того, что из-за активных действий казаков крымский хан иногда не мог переправить в Стамбул регулярные подношения султану, великому везиру и другим высшим сановникам государства. Бахадыр-Гирей I в письме второму адмиралу империи Узуну Пияле-паше в Очаков, датируемом, по-видимому, летом 1639 г., приносил извинения за то, что не смог послать подарки падишаху в связи с присутствием казачьих судов на море, и просил прислать два или три корабля османского флота, чтобы «поохотиться за казачьими чайками». Адмирал отвечал, что такое решение может быть принято только с позволения султана и капудан-паши.

Тем временем хан писал и великому везиру: «В соответствии с обычаями Чингизидов мы приготовили вам наши подарки и подношения, но между тем чайки казаков из Озю появились и проникли в гавани вплоть до пристаней. Мы сообщили вам через вашего слугу, нашего кетхуду Осман-агу, что нас охватили страх и растерянность и что мы ждали прибытия имперского флота, несущего победу. [За отсутствием такового] мы попросили прислать, по крайней мере, одну или две галеры, которых хватило бы, чтобы обеспечить перевозку подарков».

Перехват казаками судов, шедших с солдатами, боеприпасами и продовольствием в обратном направлении, из Стамбула и других портов Малой Азии в города и крепости Северного Причерноморья, косвенно в конечном счете также оказывал влияние на положение столицы и всего государства, так как ослаблял боеспособность османских сил и их возможности остановить выход казаков в море[601].

Еще большее воздействие на Стамбул производили непрестанные налеты казаков на черноморские порты, из которых в турецкую столицу доставлялись различные товары. Впечатляющую картину разрушений и страха в этих портах рисовал Эвлия Челеби в описании всех своих путешествий по побережью. Что касается Румелии, то он писал о сожжении казаками Балчика, о размещении «всех зданий» Каварны «близ горы» из-за страха перед казаками, о проживании торговцев Мангалии с ее большой пристанью, через которую «отправляют зерно в Царьград», в прочных домах, «поскольку… боятся казаков», о Кюстенджи, которая из-за того, что «находится на морском побережье», «не слишком богата и хороша, так как много раз подвергалась нападению, разорению и сожжению со стороны казаков», и т.д.

Припомним заявление П. делла Балле о том, что на Черном море уже нет мест, которые не попадали бы в руки казаков. Эта констатация относится к 1618 г., и еще предстояли казачьи действия 1620-х гг., сопровождавшиеся особенно большими убытками Турции.