Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

— Что, бухаринские штучки? Ты кто? Мужик? Или рабочий?! Мы тебя держим в Политбюро для процента, заруби это на носу! Единственный рабочий — запомни! Не крестьянин, а рабочий! Знаю я мужика! Лучше тебя знаю… В ссылках у мужиков жил, не в дворянских собраниях! Работать не хотят, нахлебники, манны небесной ждут! Не дождутся. А будут саботировать поставки — попросим Абакумова навести порядок, если сам не можешь… После такого доклада, как твой, тебя надо было бы примерно наказать и вывести из ПБ, как кулацкого припевалу, только у нас беда: тут сидят одни партийные бюрократы и министры… Не играй на этом, Хрущев, голову сломишь… Есть мнение, товарищи — резко заключил Сталин, — рекомендовать первым секретарем Компартии Украины Кагановича… Он в Киеве родился, ему и карты в руки… Хрущева от занимаемой должности освободить… Перевести Председателем Украинского Совета Министров… И чтоб государственные поставки были выполнены! Если нет — пенять вам обоим придется на себя…» [57].

Виноват новый русский царь и создаваемая этим «гением» система колхозов — он ведь таким образом готовился к претворению в жизнь «гениального плана». Сталин ведь в сорок седьмом вновь готовил войну, третью по счету мировую бойню, так же как в тридцать третьем он готовил вторую.

«А что мог сделать Якир? Он мог делать все, что хотел (ой ли! — С.З.).. А ведь мог бы Якир встать во главе народа» [64, с. 145–146].

Не исключено, что он планировал участие в мятеже против Сталина. Ведь за это и обозвал его Коба «под лецом и проституткой»!

«В 1927 году Якир учился в германской академии. И его похвалил генерал-фельдмаршал Гинденбург. И нам теперь объявили: вот оно — свидетельство гениальности! Не поддадимся обману. Восторженный вопль не поддержим. Похвалим Гинденбурга? Невелика честь… Простим ему: выживший из ума фельдмаршал ошибался» [64, с. 149].

Гинденбург разгромил превосходящие силы русских в Восточной Пруссии в 1914 году. Наверное, он все-таки знал свое дело?

«И нечему нам было в 1927 году у немцев учиться. У нас в тот момент уже закладывались (надо полагать, сами собой. — С.З.) основы «Глубокой операции», а в Германии и в 1933 году ничего подобного не было» [65].

Выше уже отмечалось, как обстояло дело у немцев. А чем завершатся многочисленные «глубокие операции» на практике, мы еще увидим. Кроме того, творцами «глубокой операции» являлись Триандафилов (нежданно-негаданно погибший в авиакатастрофе, также как до него в авиакатастрофе погиб комкор Д.Г. Фабрициус, а после него — С.С. Каменев), Тухачевский, Уборевич и другие — «изменники Родины» и «бездари».

В заключение главы попробуем немного пофантазировать. Как бы сложилась для СССР война с Германией, если бы «задире» все-таки удалось «свернуть голову усатому грузину»?

Вынуждены огорчить поклонников Тухачевского и других репрессированных военачальников — трагедии июня 1941 года избежать не удалось бы. Не удалось бы, ибо на тот момент не существовало вооруженных сил, способных выдержать сосредоточенный удар вермахта — самой передовой тогда армии мира (в том числе и по признанию маршала Жукова). Даже великие мастера позиционной войны, прошедшие горнило Первой мировой — французы, были разорваны немцами в клочья. Тухачевский же с соратниками знатоками обороны вообще не являлись и это нашло свое отражение в теории «глубокой операции». Другое дело — как быстро армия Тухачевского перестроилась бы после первых поражений и совершил бы маршал со товарищи столько же грубейших ошибок, сколько наделал «отец народа» и его полководцы? Здесь мы вступаем в область догадок.

Ясно одно — под Москвой немцы оказались бы при любом раскладе, но так же ясно и то, что в оперативно-стратегическом масштабе команда маршала имела гораздо больший практический опыт, нежели команда вождя, а следовательно, катастрофических провалов 1942 года, совершенных Сталиным, в исполнении Тухачевского могло и не последовать.

А если бы не немцы, а Тухачевский летом 1941 года ударил бы первым? Дело в том, что нет принципиальной разницы в исходе подобной операции в зависимости от личностей различных командующих РККА. Скорее всего, исход был бы одинаков и в том случае, если бы войска возглавлял Тухачевский, и в том, если бы честь опередить немцев принадлежала Тимошенко. Армия, по сути, была одной и той же, что в 1935-м, что в 1941-м. Сталин даже имел перед Тухачевским определенные преимущества — он уже успел дать войскам определенный боевой опыт.

Каким был бы исход превентивного удара РККА по вермахту? Если читатель полагает, что изображенная в повести «День М» картина победоносного наступления советских войск соответствовала бы действительности, то он глубоко заблуждается. Красную Армию в 1941 — м ожидало поражение независимо от того оборонялась бы она или наступала, Тухачевский ее возглавлял бы или Тимошенко.